«Мы стали неразлучны. Как-то ночью я провожал её. Мы ласкались, сидя на ограде возле могилы. Вдруг ее тело обмякло, и она упала в кусты ярких осенних цветов, высаженных рядом с надгробием. Не в силах удержать её, я повалился сверху, успев защитить её голову от удара. Когда до меня дошло, что она потеряла сознание, то не придумал ничего лучшего, чем ударить её по щеке и тотчас поцеловать. Во мне заговорили знания, почерпнутые из фильмов и детских сказок, когда шлепки по лицу и поцелуи поднимают с одра. Я впервые бил женщину, бил, чередуя удары с поцелуями». В новых и написанных ранее рассказах Александра Снегирёва жизнь то бьёт, то целует, бьёт и целует героев. Бить и целовать - блестящая метафора жизни, открытая Снегирёвым
«My stali nerazluchny. Kak-to nochju ja provozhal ejo. My laskalis, sidja na ograde vozle mogily. Vdrug ee telo obmjaklo, i ona upala v kusty jarkikh osennikh tsvetov, vysazhennykh rjadom s nadgrobiem. Ne v silakh uderzhat ejo, ja povalilsja sverkhu, uspev zaschitit ejo golovu ot udara. Kogda do menja doshlo, chto ona poterjala soznanie, to ne pridumal nichego luchshego, chem udarit ejo po scheke i totchas potselovat. Vo mne zagovorili znanija, pocherpnutye iz filmov i detskikh skazok, kogda shlepki po litsu i potselui podnimajut s odra. Ja vpervye bil zhenschinu, bil, chereduja udary s potselujami». V novykh i napisannykh ranee rasskazakh Aleksandra Snegirjova zhizn to bjot, to tseluet, bjot i tseluet geroev. Bit i tselovat - blestjaschaja metafora zhizni, otkrytaja Snegirjovym
