Макиавелли как исторический персонаж - фигура парадоксальная, и первый из парадоксов - в явном несоответствии между его политическим статусом и всемирной славой. Каким образом чиновник средней руки, не занимавший высоких должностей и не облеченный властью, сумел предложить универсальный анализ хаотичной картины мира, в котором он жил, и войти во всемирную историю политической мысли? Как случилось, что Макиавелли приобрел мгновенно и на века европейскую - и весьма скандальную - славу, а его мысль была обобщена, точнее, заключена в прокрустово ложе прочно устоявшегося термина "макиавеллизм", ставшего синонимом циничного лицемерия? Жан-Ив Борьо, профессор Нантского университета, специалист по эпохе Возрождения, переводчик многих великих сочинений итальянских гуманистов, в том числе трактатов Макиавелли "Государь" и "О военном искусстве", пред-стаа1яет в новом свете знаменитого "флорентийского секретаря", который в политике предпочел морали эффективность, был ценителем древних авторов, но не нашел признания ни у своего, ни у последующих поколений. Борье вос-станаативает справедливость, определяя подлинное место Макиавелли в истории западной политической мысли и давая читателю уникальную возможность узнать истинное лицо великого флорентийца.
Makiavelli kak istoricheskij personazh - figura paradoksalnaja, i pervyj iz paradoksov - v javnom nesootvetstvii mezhdu ego politicheskim statusom i vsemirnoj slavoj. Kakim obrazom chinovnik srednej ruki, ne zanimavshij vysokikh dolzhnostej i ne oblechennyj vlastju, sumel predlozhit universalnyj analiz khaotichnoj kartiny mira, v kotorom on zhil, i vojti vo vsemirnuju istoriju politicheskoj mysli? Kak sluchilos, chto Makiavelli priobrel mgnovenno i na veka evropejskuju - i vesma skandalnuju - slavu, a ego mysl byla obobschena, tochnee, zakljuchena v prokrustovo lozhe prochno ustojavshegosja termina "makiavellizm", stavshego sinonimom tsinichnogo litsemerija? Zhan-Iv Boro, professor Nantskogo universiteta, spetsialist po epokhe Vozrozhdenija, perevodchik mnogikh velikikh sochinenij italjanskikh gumanistov, v tom chisle traktatov Makiavelli "Gosudar" i "O voennom iskusstve", pred-staa1jaet v novom svete znamenitogo "florentijskogo sekretarja", kotoryj v politike predpochel morali effektivnost, byl tsenitelem drevnikh avtorov, no ne nashel priznanija ni u svoego, ni u posledujuschikh pokolenij. Bore vos-stanaativaet spravedlivost, opredeljaja podlinnoe mesto Makiavelli v istorii zapadnoj politicheskoj mysli i davaja chitatelju unikalnuju vozmozhnost uznat istinnoe litso velikogo florentijtsa.
