Коллекционер в России (как и поэт) больше чем коллекционер. Это утверждение особенно справедливо по отношению к поздним советским годам, когда многие и многие художники были вытеснены из нормальной художественной жизни - кто на ее обочину, а кто и совсем в подполье, именуемое андеграундом. В этих условиях фигура коллекционера, собирающего для себя то, что ему нравится, волей обстоятельств приобретала особое, можно сказать социальное, значение. Он оказывался собирателем не только произведений, но и самого искусства, которое без его заботы было бы не проявленным для своего собственного времени. Выходившее на поверхность случайными выставочными эпизодами, здесь оно получало единственно возможное в те годы постоянное пристанище и в сравнении и сопоставлении различных тенденций осознавало себя как целостность и процесс. Коллекционер становился также собирателем художественных сил. К его "странноприимному дому" постепенно стягивались и художники, и зрители, которым он давал пусть...
Kollektsioner v Rossii (kak i poet) bolshe chem kollektsioner. Eto utverzhdenie osobenno spravedlivo po otnosheniju k pozdnim sovetskim godam, kogda mnogie i mnogie khudozhniki byli vytesneny iz normalnoj khudozhestvennoj zhizni - kto na ee obochinu, a kto i sovsem v podpole, imenuemoe andegraundom. V etikh uslovijakh figura kollektsionera, sobirajuschego dlja sebja to, chto emu nravitsja, volej obstojatelstv priobretala osoboe, mozhno skazat sotsialnoe, znachenie. On okazyvalsja sobiratelem ne tolko proizvedenij, no i samogo iskusstva, kotoroe bez ego zaboty bylo by ne projavlennym dlja svoego sobstvennogo vremeni. Vykhodivshee na poverkhnost sluchajnymi vystavochnymi epizodami, zdes ono poluchalo edinstvenno vozmozhnoe v te gody postojannoe pristanische i v sravnenii i sopostavlenii razlichnykh tendentsij osoznavalo sebja kak tselostnost i protsess. Kollektsioner stanovilsja takzhe sobiratelem khudozhestvennykh sil. K ego "strannopriimnomu domu" postepenno stjagivalis i khudozhniki, i zriteli, kotorym on daval pust...
