Некоторые города имеют отчетливый отпечаток "царственности", им как будто назначено свыше править странами и народами. Таковы, например, Рим, Париж, Константинополь и Москва. В этом предназначении кроется тайна: какая-то особая благодать, которую в Средние века находили в людях, а именно в монархах, и пытались объяснить чудесными свойствами "царской крови". Основное свойство "царской крови" для города - создавать вокруг себя мифы. Эти мифы иногда современны настоящему, а иногда на несколько десятилетий или даже столетий "опаздывают", и тогда в них описывается прошлое города. Москва всегда продуцировала таинственные образы: царицы на троне, Третьего Рима и Второго Иерусалима, столицы русских купцов, столицы мирового большевизма, и теперь, кажется, постепенно рождается образ столицы мирового православия.
Книга повествует о московской реальности - исторической, культурной, архитектурной, бытовой, а также о ярких образах, которые в умах современников и потомков эту реальность преобразовывали в нечто совершенно новое.
Nekotorye goroda imejut otchetlivyj otpechatok "tsarstvennosti", im kak budto naznacheno svyshe pravit stranami i narodami. Takovy, naprimer, Rim, Parizh, Konstantinopol i Moskva. V etom prednaznachenii kroetsja tajna: kakaja-to osobaja blagodat, kotoruju v Srednie veka nakhodili v ljudjakh, a imenno v monarkhakh, i pytalis objasnit chudesnymi svojstvami "tsarskoj krovi". Osnovnoe svojstvo "tsarskoj krovi" dlja goroda - sozdavat vokrug sebja mify. Eti mify inogda sovremenny nastojaschemu, a inogda na neskolko desjatiletij ili dazhe stoletij "opazdyvajut", i togda v nikh opisyvaetsja proshloe goroda. Moskva vsegda produtsirovala tainstvennye obrazy: tsaritsy na trone, Tretego Rima i Vtorogo Ierusalima, stolitsy russkikh kuptsov, stolitsy mirovogo bolshevizma, i teper, kazhetsja, postepenno rozhdaetsja obraz stolitsy mirovogo pravoslavija.
Kniga povestvuet o moskovskoj realnosti - istoricheskoj, kulturnoj, arkhitekturnoj, bytovoj, a takzhe o jarkikh obrazakh, kotorye v umakh sovremennikov i potomkov etu realnost preobrazovyvali v nechto sovershenno novoe.
