"Сливовый календарь любви" - выдающееся произведение традиционной японской прозы и один из лучших образцов в жанре ниндзёбон, "повести о чувствах". Тамэнага Сюнсуй (псевдоним японского романиста Сасаки Садатаки) создал двенадцать "свитков" - по числу месяцев - рассказов о жизни в столичном Эдо, знаменитом, среди прочего, своим кварталом Ёсивара, предлагавшим увеселения как на изысканный, так и на нетребовательный вкус. Высокородные господа и простолюдины, гейши высшего ранга и обычные женщины - всех их объединяет любовь, которая не признает границ и каждой весной пробуждается с новой силой, распускаясь с первыми цветами сливы. Успех ниндзёбон стал одной из причин гонений со стороны властей Японии, раздраженных популярностью книг, не несущих должной идейной нагрузки. В 1842 году писатели, издатели и художники были даже привлечены к ответственности и подвергались наказаниям и штрафам, а книги и печатные доски массово сжигались. Тамэнага Сюнсуй был среди тех, кто подвергся особенно жестоким репрессиям и вскоре умер, не перенеся потрясения. Лишь к середине века писатели Японии вновь смогли вернуться к запретным темам и возродить легкие жанры, в том числе ниндзёбон. В оформлении книги использованы традиционные японские гравюры, украшавшие оригинальное издание 1833 года.
"Slivovyj kalendar ljubvi" - vydajuscheesja proizvedenie traditsionnoj japonskoj prozy i odin iz luchshikh obraztsov v zhanre nindzjobon, "povesti o chuvstvakh". Tamenaga Sjunsuj (psevdonim japonskogo romanista Sasaki Sadataki) sozdal dvenadtsat "svitkov" - po chislu mesjatsev - rasskazov o zhizni v stolichnom Edo, znamenitom, sredi prochego, svoim kvartalom Josivara, predlagavshim uveselenija kak na izyskannyj, tak i na netrebovatelnyj vkus. Vysokorodnye gospoda i prostoljudiny, gejshi vysshego ranga i obychnye zhenschiny - vsekh ikh obedinjaet ljubov, kotoraja ne priznaet granits i kazhdoj vesnoj probuzhdaetsja s novoj siloj, raspuskajas s pervymi tsvetami slivy. Uspekh nindzjobon stal odnoj iz prichin gonenij so storony vlastej Japonii, razdrazhennykh populjarnostju knig, ne nesuschikh dolzhnoj idejnoj nagruzki. V 1842 godu pisateli, izdateli i khudozhniki byli dazhe privlecheny k otvetstvennosti i podvergalis nakazanijam i shtrafam, a knigi i pechatnye doski massovo szhigalis. Tamenaga Sjunsuj byl sredi tekh, kto podvergsja osobenno zhestokim repressijam i vskore umer, ne perenesja potrjasenija. Lish k seredine veka pisateli Japonii vnov smogli vernutsja k zapretnym temam i vozrodit legkie zhanry, v tom chisle nindzjobon. V oformlenii knigi ispolzovany traditsionnye japonskie gravjury, ukrashavshie originalnoe izdanie 1833 goda.
