"Спрингфилд" ни при каких обстоятельствах не может быть издан в современной России, и не только из-за "неправильной" ориентации главного героя.
Я нашёл этот роман по ссылке из фейсбука. Со словами "это посильнее "Эдички" разослал друзьям. Писателям обидны сравнения с другими, поэтому скажу так: это роман поколения. Поколения тридцатилетних, раздавленного российской действительностью, уничтожающего всё живое и непохожее на мейнстрим. Прочитать необходимо.
Весь первый военный год я думал о создании свободного издательства. Прочитав "Спрингфилд", понял, что таким романам и таким авторам это издательство нужно.
Если не Freedom Letters, то кто? С Сергеем был подписан договор номер 1.
Именно с этой книги мы начинаем.
Вырезки из интервью с Сергеем на "Холод-медия"
ИНТЕРВЬЮ
"Гомофобия в России довольно легко отменяется"
Интервью Сергея Давыдова. Он написал роман "Спрингфилд" про двух квир-парней из провинции, но на самом деле про всех нас
09.05.2023
Поделиться во Вконтакте
Поделиться на Фейсбуке
Поделиться в Твиттере
О романе Сергея Давыдова "Спрингфилд" стали много говорить после того, как в декабре 2022 года автор выложил его в открытый доступ. Это история о двух геях из Самарской области, которые разговаривают мемами от Екатерины Шульман и мечтают вырваться из своей киногеничной, но депрессивной провинции. А недавно роман стал первой книгой, выпущенной издательством Freedom Letters, специализирующимся на книгах, которые не могут быть изданы в России. "Холод" поговорил с Давыдовым о том, как его дебютный роман, выросший из дипломного проекта в ВШЭ, оказался идеально спланированным преступлением с точки зрения российского законодательства.
Чтобы не пропускать главные материалы "Холода", подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Почему вы решили выложить книгу в свободный доступ?
- Я жил в России и понимал, что роман не будет издан ни при каких обстоятельствах. Я просто выложил его в сеть для того, чтобы он так или иначе дошел до аудитории. Дело должно быть закончено.
Я тогда совершенно не думал ни о каких издателях за рубежом, я вообще не понимаю, как работает издательский бизнес. И когда мне потом пришло предложение о публикации - вот этому я действительно удивился.
Ни у ваших героев, ни у вас не было предчувствия большой войны?
- У меня, наоборот, было ощущение, что произойдет что-то хорошее. Я был тем человеком, который абсолютно уверен, что война невозможна. И я не буду задним числом говорить, что я что-то там знал. Мне казалось, что наша главная проблема из глобальных - это ковид.
Я верил в демократизацию России. Я верил в те культурные процессы, которые мы делали все это время. И верил в то, что это нельзя так просто сломать. Но оказалось, что можно.
Важный момент: в книге действительно есть факты моей личной биографии, но это ни в коем случае не автофикшн. Если говорить строго терминологически, то это автопсихологическое письмо - метод, когда ты берешь в книгу довольно много из своего жизненного опыта.
Вы называете Самару, где происходит действие романа, "несостоявшимся Лос-Анджелесом". Почему?
- В Самаре есть такой прикол: о ней очень трудно говорить прямо, то есть просто называя Самару Самарой. Чтобы понять прикол Самары, нужно сделать остранение (термин литературоведа Виктора Шкловского; предмет или явление нужно показать как странное, чтобы "выйти из автоматизма восприятия". - Прим. "Холода"). Любым способом. То есть можно придумать фантастическую историю о Самаре, например. Или можно пойти в поэтизацию, набрасывать какие-то образы. Но вот это остранение нужно обязательно сделать.
"Springfild" ni pri kakikh obstojatelstvakh ne mozhet byt izdan v sovremennoj Rossii, i ne tolko iz-za "nepravilnoj" orientatsii glavnogo geroja.
Ja nashjol etot roman po ssylke iz fejsbuka. So slovami "eto posilnee "Edichki" razoslal druzjam. Pisateljam obidny sravnenija s drugimi, poetomu skazhu tak: eto roman pokolenija. Pokolenija tridtsatiletnikh, razdavlennogo rossijskoj dejstvitelnostju, unichtozhajuschego vsjo zhivoe i nepokhozhee na mejnstrim. Prochitat neobkhodimo.
Ves pervyj voennyj god ja dumal o sozdanii svobodnogo izdatelstva. Prochitav "Springfild", ponjal, chto takim romanam i takim avtoram eto izdatelstvo nuzhno.
Esli ne Freedom Letters, to kto? S Sergeem byl podpisan dogovor nomer 1.
Imenno s etoj knigi my nachinaem.
Vyrezki iz intervju s Sergeem na "Kholod-medija"
INTERVJu
"Gomofobija v Rossii dovolno legko otmenjaetsja"
Intervju Sergeja Davydova. On napisal roman "Springfild" pro dvukh kvir-parnej iz provintsii, no na samom dele pro vsekh nas
09.05.2023
Podelitsja vo Vkontakte
Podelitsja na Fejsbuke
Podelitsja v Tvittere
O romane Sergeja Davydova "Springfild" stali mnogo govorit posle togo, kak v dekabre 2022 goda avtor vylozhil ego v otkrytyj dostup. Eto istorija o dvukh gejakh iz Samarskoj oblasti, kotorye razgovarivajut memami ot Ekateriny Shulman i mechtajut vyrvatsja iz svoej kinogenichnoj, no depressivnoj provintsii. A nedavno roman stal pervoj knigoj, vypuschennoj izdatelstvom Freedom Letters, spetsializirujuschimsja na knigakh, kotorye ne mogut byt izdany v Rossii. "Kholod" pogovoril s Davydovym o tom, kak ego debjutnyj roman, vyrosshij iz diplomnogo proekta v VSHE, okazalsja idealno splanirovannym prestupleniem s tochki zrenija rossijskogo zakonodatelstva.
Chtoby ne propuskat glavnye materialy "Kholoda", podpishites na nash instagram i telegram.
Pochemu vy reshili vylozhit knigu v svobodnyj dostup?
- Ja zhil v Rossii i ponimal, chto roman ne budet izdan ni pri kakikh obstojatelstvakh. Ja prosto vylozhil ego v set dlja togo, chtoby on tak ili inache doshel do auditorii. Delo dolzhno byt zakoncheno.
Ja togda sovershenno ne dumal ni o kakikh izdateljakh za rubezhom, ja voobsche ne ponimaju, kak rabotaet izdatelskij biznes. I kogda mne potom prishlo predlozhenie o publikatsii - vot etomu ja dejstvitelno udivilsja.
Ni u vashikh geroev, ni u vas ne bylo predchuvstvija bolshoj vojny?
- U menja, naoborot, bylo oschuschenie, chto proizojdet chto-to khoroshee. Ja byl tem chelovekom, kotoryj absoljutno uveren, chto vojna nevozmozhna. I ja ne budu zadnim chislom govorit, chto ja chto-to tam znal. Mne kazalos, chto nasha glavnaja problema iz globalnykh - eto kovid.
Ja veril v demokratizatsiju Rossii. Ja veril v te kulturnye protsessy, kotorye my delali vse eto vremja. I veril v to, chto eto nelzja tak prosto slomat. No okazalos, chto mozhno.
Vazhnyj moment: v knige dejstvitelno est fakty moej lichnoj biografii, no eto ni v koem sluchae ne avtofikshn. Esli govorit strogo terminologicheski, to eto avtopsikhologicheskoe pismo - metod, kogda ty beresh v knigu dovolno mnogo iz svoego zhiznennogo opyta.
Vy nazyvaete Samaru, gde proiskhodit dejstvie romana, "nesostojavshimsja Los-Andzhelesom". Pochemu?
- V Samare est takoj prikol: o nej ochen trudno govorit prjamo, to est prosto nazyvaja Samaru Samaroj. Chtoby ponjat prikol Samary, nuzhno sdelat ostranenie (termin literaturoveda Viktora Shklovskogo; predmet ili javlenie nuzhno pokazat kak strannoe, chtoby "vyjti iz avtomatizma vosprijatija". - Prim. "Kholoda"). Ljubym sposobom. To est mozhno pridumat fantasticheskuju istoriju o Samare, naprimer. Ili mozhno pojti v poetizatsiju, nabrasyvat kakie-to obrazy. No vot eto ostranenie nuzhno objazatelno sdelat.
