Само соотношение категорий "логика" и "история" вызывает неоднозначное отношение со стороны обществоведов. Дело в том, что со времён Геродота повествовательность, во многом ассоциировавшаяся с историей, достаточно редко сопрягалась с формализмом силлогистических конструкций. На первый план выдвигались такие понятия, как "исследование", "гуманизм", "датированное прошлое", "рациональная интерпретация" и так далее. Фукидид обратил внимание на важность сознательного авторского начала, точное исследование прошлых событий, впервые заговорил о прагматической цели истории. Но аристотелевские силлогизмы вовсе не составляли сердцевину его исторических исследований.
Samo sootnoshenie kategorij "logika" i "istorija" vyzyvaet neodnoznachnoe otnoshenie so storony obschestvovedov. Delo v tom, chto so vremjon Gerodota povestvovatelnost, vo mnogom assotsiirovavshajasja s istoriej, dostatochno redko soprjagalas s formalizmom sillogisticheskikh konstruktsij. Na pervyj plan vydvigalis takie ponjatija, kak "issledovanie", "gumanizm", "datirovannoe proshloe", "ratsionalnaja interpretatsija" i tak dalee. Fukidid obratil vnimanie na vazhnost soznatelnogo avtorskogo nachala, tochnoe issledovanie proshlykh sobytij, vpervye zagovoril o pragmaticheskoj tseli istorii. No aristotelevskie sillogizmy vovse ne sostavljali serdtsevinu ego istoricheskikh issledovanij.
