Лондон, 1922 год."В одном из домов в Блумсбери найдена человеческая ступня" - гласит заголовок утренней газеты. Это все, что осталось от сгоревшего дотла профессора Ганавати, друга дедушки Лили. Впрочем, профессор оставил еще и письмо. В нем он сообщал о проклятии, которое падет на голову владельца канопы - египетского сосуда-тайника. И похоже, проклятие сбывается, потому что дедушка, у которого хранится канопа, заболевает страшной болезнью. Так что Лили нужно вернуть канопу в Египет. Но как это может сделать девочка-подросток? Тем более, что за канопой охотятся опасные люди. Ведь в тайнике сосуда хранится не только послание времен Тутанхамона, но и бесценное сокровище фараона..."Мне нравится идея чего-то запредельного, существующего по краям обычной, повседневной жизни. Тогда появляется чувство открывающейся возможности - а что, если? .." - пишет британская романистка Эмма Кэрролл. Героями ее книг становятся подростки, которые не боятся заглянуть за границы знакомой реальности, чтобы увидеть нечто удивительное.
London, 1922 god."V odnom iz domov v Blumsberi najdena chelovecheskaja stupnja" - glasit zagolovok utrennej gazety. Eto vse, chto ostalos ot sgorevshego dotla professora Ganavati, druga dedushki Lili. Vprochem, professor ostavil esche i pismo. V nem on soobschal o prokljatii, kotoroe padet na golovu vladeltsa kanopy - egipetskogo sosuda-tajnika. I pokhozhe, prokljatie sbyvaetsja, potomu chto dedushka, u kotorogo khranitsja kanopa, zabolevaet strashnoj boleznju. Tak chto Lili nuzhno vernut kanopu v Egipet. No kak eto mozhet sdelat devochka-podrostok? Tem bolee, chto za kanopoj okhotjatsja opasnye ljudi. Ved v tajnike sosuda khranitsja ne tolko poslanie vremen Tutankhamona, no i bestsennoe sokrovische faraona..."Mne nravitsja ideja chego-to zapredelnogo, suschestvujuschego po krajam obychnoj, povsednevnoj zhizni. Togda pojavljaetsja chuvstvo otkryvajuschejsja vozmozhnosti - a chto, esli? .." - pishet britanskaja romanistka Emma Kerroll. Gerojami ee knig stanovjatsja podrostki, kotorye ne bojatsja zagljanut za granitsy znakomoj realnosti, chtoby uvidet nechto udivitelnoe.
