Провинциальный врач-психиатр сам оказывается на грани сумасшествия. Кошмарные воспоминания, похороненные в подсознании, медленно выбираются на поверхность. Он не может обратиться за помощью к коллегам – это означает признание в убийстве. Он не может помочь себе сам – для этого нужно трезвое восприятие происходящего. Страх пожирает его. Но не страх перед болезнью, а страх перед Древним Божеством, которое зовет врача к себе и требует новой жертвы.
Provintsialnyj vrach-psikhiatr sam okazyvaetsja na grani sumasshestvija. Koshmarnye vospominanija, pokhoronennye v podsoznanii, medlenno vybirajutsja na poverkhnost. On ne mozhet obratitsja za pomoschju k kollegam – eto oznachaet priznanie v ubijstve. On ne mozhet pomoch sebe sam – dlja etogo nuzhno trezvoe vosprijatie proiskhodjaschego. Strakh pozhiraet ego. No ne strakh pered boleznju, a strakh pered Drevnim Bozhestvom, kotoroe zovet vracha k sebe i trebuet novoj zhertvy.
