В научной монографии автор, следуя путем культурологической герменевтики, на предметном уровне совмещает литературоведческую практику изучения русской классической словесности и многоплановый опыт современной науки о культуре, имеющей давнюю историю самопонимания с опорою на религиозно-философские контексты. Преследуя цель раскрытия специфики проживания макрокультурного кризиса русским интеллектуально-поэтическим миром на закате Нового времени и решая задачи обращения к конкретике художественных миров, книга фиксирует при этом фундаментальную метафизическую проблему, отраженную в ее названии. Этот труд можно рассматривать и в качестве непосредственного продолжения изучения культурно-морфологической проблематики, означенной автором в работе "Мир Хомякова: Церковь и культура".
V nauchnoj monografii avtor, sleduja putem kulturologicheskoj germenevtiki, na predmetnom urovne sovmeschaet literaturovedcheskuju praktiku izuchenija russkoj klassicheskoj slovesnosti i mnogoplanovyj opyt sovremennoj nauki o kulture, imejuschej davnjuju istoriju samoponimanija s oporoju na religiozno-filosofskie konteksty. Presleduja tsel raskrytija spetsifiki prozhivanija makrokulturnogo krizisa russkim intellektualno-poeticheskim mirom na zakate Novogo vremeni i reshaja zadachi obraschenija k konkretike khudozhestvennykh mirov, kniga fiksiruet pri etom fundamentalnuju metafizicheskuju problemu, otrazhennuju v ee nazvanii. Etot trud mozhno rassmatrivat i v kachestve neposredstvennogo prodolzhenija izuchenija kulturno-morfologicheskoj problematiki, oznachennoj avtorom v rabote "Mir Khomjakova: Tserkov i kultura".
