Пабло Пикассо очень любил женщин. "Я не стал дожидаться разумного возраста, чтобы начать. Если его дожидаться, именно разум может потом помешать". Прогулки по барселонским борделям он начал в пятнадцать лет. Потом продолжил пополнять свой донжуанский список в Париже, признанной столице любви. Безусловно, женщины влияли на жизнь Пикассо, но еще больше он влиял на них. Поэт Шарль Бодлер как-то сказал, что у мужчины есть только два пути: либо он становится рабом женщины, либо превращается в палача, терзающего ее тело и душу. Великого Пикассо с уверенностью можно отнести к разряду таких палачей. Недаром же его мать говорила Ольге Хохловой: "Я не думаю, что с моим сыном, который озабочен исключительно собой, сможет быть счастлива хоть одна женщина". Но первую и третью женщину в "семерке" Пикассо, как называли Хохлову, сломать было совсем не просто. Они стоили друг друга...
Pablo Pikasso ochen ljubil zhenschin. "Ja ne stal dozhidatsja razumnogo vozrasta, chtoby nachat. Esli ego dozhidatsja, imenno razum mozhet potom pomeshat". Progulki po barselonskim bordeljam on nachal v pjatnadtsat let. Potom prodolzhil popolnjat svoj donzhuanskij spisok v Parizhe, priznannoj stolitse ljubvi. Bezuslovno, zhenschiny vlijali na zhizn Pikasso, no esche bolshe on vlijal na nikh. Poet Sharl Bodler kak-to skazal, chto u muzhchiny est tolko dva puti: libo on stanovitsja rabom zhenschiny, libo prevraschaetsja v palacha, terzajuschego ee telo i dushu. Velikogo Pikasso s uverennostju mozhno otnesti k razrjadu takikh palachej. Nedarom zhe ego mat govorila Olge Khokhlovoj: "Ja ne dumaju, chto s moim synom, kotoryj ozabochen iskljuchitelno soboj, smozhet byt schastliva khot odna zhenschina". No pervuju i tretju zhenschinu v "semerke" Pikasso, kak nazyvali Khokhlovu, slomat bylo sovsem ne prosto. Oni stoili drug druga...
