Марчелло Мастроянни блистательно воплощал на экране самоуверенных красавцев и рефлектирующих интеллигентов, ленивых сибаритов и скромных служащих, став символом одного из самых обаятельных кинематографов мира - итальянского неореализма 50-60-х и "авторского кино" 60-70-х. В течение нескольких последних лет своей жизни Мастроянни откровенно беседовал с патриархом итальянской журналистики Энцо Бьяджи: это не было интервью в обычном смысле этого слова. Мастроянни вспоминал о своей молодости, пришедшейся на годы тоталитаризма и "экономического чуда" в первые послевоенные годы. Он признавался, что зарабатывал миллионы, но с чисто средиземноморским легкомыслием спускал их. Спорил с газетчиками, которые величали актера, известного своими бессчетными похождениями и внебрачной дочкой от Катрин Денев, "латинским любовником". Он говорил о ярких творцах и не менее ярких женщинах, встретившихся ему на жизненном пути (в первую очередь - Софи Лорен и Фэй Данауэй, его последней трагической...
Marchello Mastrojanni blistatelno voploschal na ekrane samouverennykh krasavtsev i reflektirujuschikh intelligentov, lenivykh sibaritov i skromnykh sluzhaschikh, stav simvolom odnogo iz samykh obajatelnykh kinematografov mira - italjanskogo neorealizma 50-60-kh i "avtorskogo kino" 60-70-kh. V techenie neskolkikh poslednikh let svoej zhizni Mastrojanni otkrovenno besedoval s patriarkhom italjanskoj zhurnalistiki Entso Bjadzhi: eto ne bylo intervju v obychnom smysle etogo slova. Mastrojanni vspominal o svoej molodosti, prishedshejsja na gody totalitarizma i "ekonomicheskogo chuda" v pervye poslevoennye gody. On priznavalsja, chto zarabatyval milliony, no s chisto sredizemnomorskim legkomysliem spuskal ikh. Sporil s gazetchikami, kotorye velichali aktera, izvestnogo svoimi besschetnymi pokhozhdenijami i vnebrachnoj dochkoj ot Katrin Denev, "latinskim ljubovnikom". On govoril o jarkikh tvortsakh i ne menee jarkikh zhenschinakh, vstretivshikhsja emu na zhiznennom puti (v pervuju ochered - Sofi Loren i Fej Danauej, ego poslednej tragicheskoj...
