1922 год. Богатый полуколониальный Шанхай охвачен паникой: к гавани подошла военная эскадра - последний отряд разгромленной большевиками белой армии. Две тысячи русских просят разрешения сойти на берег.
У Клима Рогова не осталось иного богатства, кроме остроумия и блестящего таланта к журналистике. Нина, жена, тайком сбегает от него в город. Ей требуется другой тип зубоскала: чтоб показывал клыки, а не смеялся - мужчина с арифмометром в голове и валютой под стельками ботинок.
"Лукавая девочка, ты не знаешь Шанхая. Если Господь позволяет ему стоять, он должен извиниться за Содом и Гоморру. Здесь процветает дикий расизм, здесь самое выгодное дело - торговля опиумом, здесь большевики готовят новую пролетарскую революцию".
1922 god. Bogatyj polukolonialnyj Shankhaj okhvachen panikoj: k gavani podoshla voennaja eskadra - poslednij otrjad razgromlennoj bolshevikami beloj armii. Dve tysjachi russkikh prosjat razreshenija sojti na bereg.
U Klima Rogova ne ostalos inogo bogatstva, krome ostroumija i blestjaschego talanta k zhurnalistike. Nina, zhena, tajkom sbegaet ot nego v gorod. Ej trebuetsja drugoj tip zuboskala: chtob pokazyval klyki, a ne smejalsja - muzhchina s arifmometrom v golove i valjutoj pod stelkami botinok.
"Lukavaja devochka, ty ne znaesh Shankhaja. Esli Gospod pozvoljaet emu stojat, on dolzhen izvinitsja za Sodom i Gomorru. Zdes protsvetaet dikij rasizm, zdes samoe vygodnoe delo - torgovlja opiumom, zdes bolsheviki gotovjat novuju proletarskuju revoljutsiju".
