Чем ближе, чем дружественнее и доверительнее становились мои отношения с Ахматовой, тем чаше и определенней упоминала она о "сэре"", тем конкретней и явственней складывался для меня его образ в истории, случившейся с ними. Он появился осенью 1945 года... Он был иностранец - в стране, охваченной шпиономанией. Он был русский, родился в Риге... Он был еврей. Он был европеец... Он был англичанин. Он был западный интеллектуал... Его фамилия была Берлин... Его имя - Исайя, могучее имя.. ...Этот человек, Исайя Берлин, был, как сам он сказал при нашем знакомстве, "ни то, ни другое". Не философ и не филолог. Не историк. Не литературовед. Не исследователь, не политолог, не этик. Не поэт. Словом, типичный "не-математик"... ...Ахматова мне рассказала, что мой дядя Лев умер в Москве своей смертью. Что был маленький некролог в "Вечерней Москве" - что он был в порядке. Его арестовали, когда арестовали всех этих еврейских врачей. И послали в тюрьму, конечно, и пытали. Он ничего не...
Chem blizhe, chem druzhestvennee i doveritelnee stanovilis moi otnoshenija s Akhmatovoj, tem chashe i opredelennej upominala ona o "sere"", tem konkretnej i javstvennej skladyvalsja dlja menja ego obraz v istorii, sluchivshejsja s nimi. On pojavilsja osenju 1945 goda... On byl inostranets - v strane, okhvachennoj shpionomaniej. On byl russkij, rodilsja v Rige... On byl evrej. On byl evropeets... On byl anglichanin. On byl zapadnyj intellektual... Ego familija byla Berlin... Ego imja - Isajja, moguchee imja.. ...Etot chelovek, Isajja Berlin, byl, kak sam on skazal pri nashem znakomstve, "ni to, ni drugoe". Ne filosof i ne filolog. Ne istorik. Ne literaturoved. Ne issledovatel, ne politolog, ne etik. Ne poet. Slovom, tipichnyj "ne-matematik"... ...Akhmatova mne rasskazala, chto moj djadja Lev umer v Moskve svoej smertju. Chto byl malenkij nekrolog v "Vechernej Moskve" - chto on byl v porjadke. Ego arestovali, kogda arestovali vsekh etikh evrejskikh vrachej. I poslali v tjurmu, konechno, i pytali. On nichego ne...
