Французский писатель, философ, публицист Жюльен Бенда (1867- 1956) вошел в историю европейской культуры главным образом как автор книги «Предательство интеллектуалов» (1927). В представлении Ж. Бенда, общественная функция интеллектуала сохранять вечные духовные ценности человечества и служить для людей нравственным ориентиром, показывая им образец деятельности, не подчиненной практическим целям. Но интеллектуалы, утверждает автор, изменили своему назначению не потому, что оказались вовлеченными в события истории, а потому, что утратили важнейший свой атрибут: беспристрастность. Вместо того чтобы судить обо всем происходящем с позиций общечеловеческой справедливости, общечеловеческой истины, общечеловеческого разума, они приняли реализм массы, прониклись «политическими страстями» и стали разжигать их в согражданах. Книга вызвала оживленные споры. Насколько реален созданный автором облик подлинного интеллектуала? Когда интеллектуал становится «предателем»: тогда, когда «предает» вечные ценности, или же тогда, когда «предает» свою социальную группу, нацию, страну? Всегда ли можно оценивать конкретные действия исходя из отвлеченных моральных принципов? Какова мера участия интеллектуала в политической жизни общества?
Frantsuzskij pisatel, filosof, publitsist Zhjulen Benda (1867- 1956) voshel v istoriju evropejskoj kultury glavnym obrazom kak avtor knigi «Predatelstvo intellektualov» (1927). V predstavlenii Zh. Benda, obschestvennaja funktsija intellektuala sokhranjat vechnye dukhovnye tsennosti chelovechestva i sluzhit dlja ljudej nravstvennym orientirom, pokazyvaja im obrazets dejatelnosti, ne podchinennoj prakticheskim tseljam. No intellektualy, utverzhdaet avtor, izmenili svoemu naznacheniju ne potomu, chto okazalis vovlechennymi v sobytija istorii, a potomu, chto utratili vazhnejshij svoj atribut: bespristrastnost. Vmesto togo chtoby sudit obo vsem proiskhodjaschem s pozitsij obschechelovecheskoj spravedlivosti, obschechelovecheskoj istiny, obschechelovecheskogo razuma, oni prinjali realizm massy, proniklis «politicheskimi strastjami» i stali razzhigat ikh v sograzhdanakh. Kniga vyzvala ozhivlennye spory. Naskolko realen sozdannyj avtorom oblik podlinnogo intellektuala? Kogda intellektual stanovitsja «predatelem»: togda, kogda «predaet» vechnye tsennosti, ili zhe togda, kogda «predaet» svoju sotsialnuju gruppu, natsiju, stranu? Vsegda li mozhno otsenivat konkretnye dejstvija iskhodja iz otvlechennykh moralnykh printsipov? Kakova mera uchastija intellektuala v politicheskoj zhizni obschestva?
