Если проанализировать, откуда берется этот интерес, то окажется, что он обеспечен: динамикой повествования, точностью словоупотребления, убедительностью описанных ситуаций. Прозу Льва Юлина читаешь с интересом, поскольку все вышеперечисленные признаки в его рассказах присутствуют, даже если фабула явно фантастическая, как в рассказах "Пришелец" или "Мост". Эта фантастичность на самом деле - посюсторонняя, она не уводит в мир грез, а используется всего лишь как прием, чтобы рассказать о главном: о времени и месте, в котором живет автор. Часть рассказов, опять же, описывает ситуации, близкие к абсурдным ("План", "Еда", "Литературная работа"), но это - тоже прием, который позволяет более ярко и сжато показать драмы нашего времени". Владимир Шпаков
Esli proanalizirovat, otkuda beretsja etot interes, to okazhetsja, chto on obespechen: dinamikoj povestvovanija, tochnostju slovoupotreblenija, ubeditelnostju opisannykh situatsij. Prozu Lva Julina chitaesh s interesom, poskolku vse vysheperechislennye priznaki v ego rasskazakh prisutstvujut, dazhe esli fabula javno fantasticheskaja, kak v rasskazakh "Prishelets" ili "Most". Eta fantastichnost na samom dele - posjustoronnjaja, ona ne uvodit v mir grez, a ispolzuetsja vsego lish kak priem, chtoby rasskazat o glavnom: o vremeni i meste, v kotorom zhivet avtor. Chast rasskazov, opjat zhe, opisyvaet situatsii, blizkie k absurdnym ("Plan", "Eda", "Literaturnaja rabota"), no eto - tozhe priem, kotoryj pozvoljaet bolee jarko i szhato pokazat dramy nashego vremeni". Vladimir Shpakov
