Гайто Газданов (1903-1971) разделил судьбу многих русских писателей-эмигрантов - на родине его творчество стало известно лишь в конце XX столетия, став открытием для русского читателя. Совмещающая глубокий лиризм и тонкую иронию, прозрачная интеллектуальная проза Газданова явила собой результат необычного слияния русской и западноевропейской традиций, наполнившись при этом новым тревожным содержанием - "арзамасским ужасом" изгнания и опытом его духовного преодоления. "Призрак Александра Вольфа" - роман, метафорически отразивший перипетии судеб целого поколения эмигрантов первой волны. Безымянный герой стремится найти свое место на чужбине, однако прошлое, как соглядатай, продолжает преследовать его, незримо определяя ход дальнейших событий. В остросюжетном, почти детективном повествовании, карнавально сплетающем судьбы персонажей, звучат темы рока, трагической предопределенности и вместе с тем - неотменимой свободы, возможности обрести самого себя на границе между рабством и волей, смертью и чудом.
Gajto Gazdanov (1903-1971) razdelil sudbu mnogikh russkikh pisatelej-emigrantov - na rodine ego tvorchestvo stalo izvestno lish v kontse XX stoletija, stav otkrytiem dlja russkogo chitatelja. Sovmeschajuschaja glubokij lirizm i tonkuju ironiju, prozrachnaja intellektualnaja proza Gazdanova javila soboj rezultat neobychnogo slijanija russkoj i zapadnoevropejskoj traditsij, napolnivshis pri etom novym trevozhnym soderzhaniem - "arzamasskim uzhasom" izgnanija i opytom ego dukhovnogo preodolenija. "Prizrak Aleksandra Volfa" - roman, metaforicheski otrazivshij peripetii sudeb tselogo pokolenija emigrantov pervoj volny. Bezymjannyj geroj stremitsja najti svoe mesto na chuzhbine, odnako proshloe, kak sogljadataj, prodolzhaet presledovat ego, nezrimo opredeljaja khod dalnejshikh sobytij. V ostrosjuzhetnom, pochti detektivnom povestvovanii, karnavalno spletajuschem sudby personazhej, zvuchat temy roka, tragicheskoj predopredelennosti i vmeste s tem - neotmenimoj svobody, vozmozhnosti obresti samogo sebja na granitse mezhdu rabstvom i volej, smertju i chudom.