Четыре века назад одного арестанта севильской тюрьмы посетило странное видение. Сквозь тюремную решетку ему привиделись два одиноких путника: один был очень худой, на костлявой кляче, другой - толстый, на сером осле. Узник стал внимательно наблюдать за их удивительными приключениями и все записывать уцелевшей рукой. Самым непостижимым в этой истории остается то обстоятельство, что комическая пара, возникшая в голове севильского узника, стала близкой каждому живущему на нашей планете. Будто они на самом деле живут вместе с нами, где-то совсем-совсем рядом.
Роман Сервантеса "Дон Кихот" по-прежнему остается одной из самых издаваемых в мире книг, по числу языков, на которые он переведен, роман уступает только Библии.
В конце 1960-х годов художник Савва Бродский взялся, как он сам выразился, за тысячную вариацию иллюстрирования романа и снова стал промывать великую книгу в своем сердце, как золотоносный песок (рисовать героев Сервантеса художник начинал еще школьником). Что важно и необычайно ценно - Бродский не разделил мир, как принято, на дон кихотов и санчо панс. По его изобразительной версии, один Дон Кихот или один Санчо существовать не могут, как не может существовать только одна сторона медали. За экзальтированным рыцарем неотступно следует сметливый оруженосец: один олицетворяет идею, другой - ее практическое использование. Но в иллюстрациях Бродского присутствует и третье действующее лицо - растрескавшаяся земля, уходящая в беспощадную даль. В этой пустыне человеческой и зародилась светлая вера Дон Кихота в истину, требующую служения и жертв...
Обложка с тиснением
Художник Савва Бродский
Перевод Николая Любимого
Стихи в переводе Юрия Борисовича Корнеева
Chetyre veka nazad odnogo arestanta sevilskoj tjurmy posetilo strannoe videnie. Skvoz tjuremnuju reshetku emu prividelis dva odinokikh putnika: odin byl ochen khudoj, na kostljavoj kljache, drugoj - tolstyj, na serom osle. Uznik stal vnimatelno nabljudat za ikh udivitelnymi prikljuchenijami i vse zapisyvat utselevshej rukoj. Samym nepostizhimym v etoj istorii ostaetsja to obstojatelstvo, chto komicheskaja para, voznikshaja v golove sevilskogo uznika, stala blizkoj kazhdomu zhivuschemu na nashej planete. Budto oni na samom dele zhivut vmeste s nami, gde-to sovsem-sovsem rjadom.
Roman Servantesa "Don Kikhot" po-prezhnemu ostaetsja odnoj iz samykh izdavaemykh v mire knig, po chislu jazykov, na kotorye on pereveden, roman ustupaet tolko Biblii.
V kontse 1960-kh godov khudozhnik Savva Brodskij vzjalsja, kak on sam vyrazilsja, za tysjachnuju variatsiju illjustrirovanija romana i snova stal promyvat velikuju knigu v svoem serdtse, kak zolotonosnyj pesok (risovat geroev Servantesa khudozhnik nachinal esche shkolnikom). Chto vazhno i neobychajno tsenno - Brodskij ne razdelil mir, kak prinjato, na don kikhotov i sancho pans. Po ego izobrazitelnoj versii, odin Don Kikhot ili odin Sancho suschestvovat ne mogut, kak ne mozhet suschestvovat tolko odna storona medali. Za ekzaltirovannym rytsarem neotstupno sleduet smetlivyj oruzhenosets: odin olitsetvorjaet ideju, drugoj - ee prakticheskoe ispolzovanie. No v illjustratsijakh Brodskogo prisutstvuet i trete dejstvujuschee litso - rastreskavshajasja zemlja, ukhodjaschaja v besposchadnuju dal. V etoj pustyne chelovecheskoj i zarodilas svetlaja vera Don Kikhota v istinu, trebujuschuju sluzhenija i zhertv...
Oblozhka s tisneniem
Khudozhnik Savva Brodskij
Perevod Nikolaja Ljubimogo
Stikhi v perevode Jurija Borisovicha Korneeva
