"Сезон отравленных плодов" - новый роман Веры Богдановой, писателя, переводчика, литературного обозревателя, автора книги "Павел Чжан и прочие речные твари" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер").
С ранних лет Жене говорили, что она должна быть хорошей: выучиться на переводчика, выйти замуж, родить детей. Теперь ей под тридцать, ни мужа, ни детей - только проблемы с алкоголем и непреодолимая тяга к двоюродному брату.
Даша, как ее мать, не умеет выбирать мужчин. Она ищет похожих на отца, пьющих кухонных боксеров, и выходит замуж за одного из них.
Илья боится не быть настоящим мужчиной. Зарабатывать нужно лучше, любить семью - больше, да только смысл исчез и жизнь превратилась в день сурка.
"Сезон отравленных плодов" - о поколении современных тридцатилетних, выросших в хаосе девяностых и терактах нулевых. Герои романа боятся жить своей жизнью, да и можно ли обрести счастье, когда мир вокруг взрывается и горит?
Это как "Ада" Набокова, заброшенная в боль и хтонь девяностых и ранних нулевых - бабушкина дача, семейная сага, чужие дворы, родная кровь; теперь это все уже не экзотика и не чернуха, мы выжили, выросли и говорим о том, как это - быть странной девочкой в странное время. Аккуратно и бережно разматывая, как окровавленные бинты, травмы и судьбы персонажей, Богданова не заставляет их страдать для развлечения гипотетического читателя - наоборот, ищет способы всех спасти. И находит - даже для тех, кого спасти невозможно.
ТАТЬЯНА ЗАМИРОВСКАЯ
"Сезон отравленных плодов" - роман о жестокости и молчании. Героини Веры Богдановои? живут в мире, где насилие - это норма, а свобода невозможна. Настоящее оказалось в плену у прошлого, о котором нельзя говорить.
ОЛЬГА БРЕЙНИНГЕР
Первое, что хочется сделать после прочтения этой книги, - объявить ее романом поколения. Девяностые, нулевые, бедность и потребление, советская и постсоветская патриархальность и домашнее насилие, новости о терроре и поднимающийся национализм как фон, подавленная сексуальность и освобождение от запретов - и все эти контексты при прекрасно прописанном сюжете.
МАКСИМ МАМЛЫГА
"Sezon otravlennykh plodov" - novyj roman Very Bogdanovoj, pisatelja, perevodchika, literaturnogo obozrevatelja, avtora knigi "Pavel Chzhan i prochie rechnye tvari" (short-list premii "Natsionalnyj bestseller").
S rannikh let Zhene govorili, chto ona dolzhna byt khoroshej: vyuchitsja na perevodchika, vyjti zamuzh, rodit detej. Teper ej pod tridtsat, ni muzha, ni detej - tolko problemy s alkogolem i nepreodolimaja tjaga k dvojurodnomu bratu.
Dasha, kak ee mat, ne umeet vybirat muzhchin. Ona ischet pokhozhikh na ottsa, pjuschikh kukhonnykh bokserov, i vykhodit zamuzh za odnogo iz nikh.
Ilja boitsja ne byt nastojaschim muzhchinoj. Zarabatyvat nuzhno luchshe, ljubit semju - bolshe, da tolko smysl ischez i zhizn prevratilas v den surka.
"Sezon otravlennykh plodov" - o pokolenii sovremennykh tridtsatiletnikh, vyrosshikh v khaose devjanostykh i teraktakh nulevykh. Geroi romana bojatsja zhit svoej zhiznju, da i mozhno li obresti schaste, kogda mir vokrug vzryvaetsja i gorit?
Eto kak "Ada" Nabokova, zabroshennaja v bol i khton devjanostykh i rannikh nulevykh - babushkina dacha, semejnaja saga, chuzhie dvory, rodnaja krov; teper eto vse uzhe ne ekzotika i ne chernukha, my vyzhili, vyrosli i govorim o tom, kak eto - byt strannoj devochkoj v strannoe vremja. Akkuratno i berezhno razmatyvaja, kak okrovavlennye binty, travmy i sudby personazhej, Bogdanova ne zastavljaet ikh stradat dlja razvlechenija gipoteticheskogo chitatelja - naoborot, ischet sposoby vsekh spasti. I nakhodit - dazhe dlja tekh, kogo spasti nevozmozhno.
TATJANA ZAMIROVSKAJa
"Sezon otravlennykh plodov" - roman o zhestokosti i molchanii. Geroini Very Bogdanovoi? zhivut v mire, gde nasilie - eto norma, a svoboda nevozmozhna. Nastojaschee okazalos v plenu u proshlogo, o kotorom nelzja govorit.
OLGA BREJNINGER
Pervoe, chto khochetsja sdelat posle prochtenija etoj knigi, - objavit ee romanom pokolenija. Devjanostye, nulevye, bednost i potreblenie, sovetskaja i postsovetskaja patriarkhalnost i domashnee nasilie, novosti o terrore i podnimajuschijsja natsionalizm kak fon, podavlennaja seksualnost i osvobozhdenie ot zapretov - i vse eti konteksty pri prekrasno propisannom sjuzhete.
MAKSIM MAMLYGA
