Старик Кулебякин был добрейший человек. Если бы не так, он давно бы уже переехал из своего деревенского домика-развалюхи в новую просторную однокомнатную квартиру в самом центре города. Но по своей доброте он не мог не считаться с кобылой Милой, которая жила у него уже больше двадцати лет. А она всякий раз, когда он затевал разговор о переезде, начинала плакать. И приходилось им вдвоём, старику Кулебякину и жеребёнку Равкину, её утешать. А утешать её было совсем не просто. Старик бежал в станционный буфет за двенадцать километров и покупал там булочку с маком, а жеребёнок Рав-кин чего только ни делал, чтобы утешить плаксивую кобылу Милу: на дудочке играл, кувыркался, ходил на передних ногах, проигрывал ей в шахматы и пел романс "Я помню чудное мгновенье"...
Starik Kulebjakin byl dobrejshij chelovek. Esli by ne tak, on davno by uzhe pereekhal iz svoego derevenskogo domika-razvaljukhi v novuju prostornuju odnokomnatnuju kvartiru v samom tsentre goroda. No po svoej dobrote on ne mog ne schitatsja s kobyloj Miloj, kotoraja zhila u nego uzhe bolshe dvadtsati let. A ona vsjakij raz, kogda on zateval razgovor o pereezde, nachinala plakat. I prikhodilos im vdvojom, stariku Kulebjakinu i zherebjonku Ravkinu, ejo uteshat. A uteshat ejo bylo sovsem ne prosto. Starik bezhal v stantsionnyj bufet za dvenadtsat kilometrov i pokupal tam bulochku s makom, a zherebjonok Rav-kin chego tolko ni delal, chtoby uteshit plaksivuju kobylu Milu: na dudochke igral, kuvyrkalsja, khodil na perednikh nogakh, proigryval ej v shakhmaty i pel romans "Ja pomnju chudnoe mgnovene"...
