Человек бежит в другой мир, если его не удовлетворяет этот мир. Или же этот мир, видимый, потерял для него таинственность. К моим шестидесяти годам видимый мир отдал мне все свои тайны. А реальность колонии так близка к невидимому миру, как монаху в его холодном горном монастыре близок Бог. Обезжиренная пища, суровые стояния на проверках, как на жестокой молитве: утренней, дневной и вечерней. Мучения строевых хождений по Via Dolorosa. Тяжкая работа для большинства, изнурительные прогоны в клуб, выпученные глаза, чтобы не заснуть, шатания бедного разума на грани сна и реальности, подавленная несчастная плоть - весь этот набор монастырских изнурений именно и есть лучшие приемы приближения к невидимому зафизическому миру. Так, помимо моей воли, я пережил в колонии No13 и экстаз, и озарения.
Chelovek bezhit v drugoj mir, esli ego ne udovletvorjaet etot mir. Ili zhe etot mir, vidimyj, poterjal dlja nego tainstvennost. K moim shestidesjati godam vidimyj mir otdal mne vse svoi tajny. A realnost kolonii tak blizka k nevidimomu miru, kak monakhu v ego kholodnom gornom monastyre blizok Bog. Obezzhirennaja pischa, surovye stojanija na proverkakh, kak na zhestokoj molitve: utrennej, dnevnoj i vechernej. Muchenija stroevykh khozhdenij po Via Dolorosa. Tjazhkaja rabota dlja bolshinstva, iznuritelnye progony v klub, vypuchennye glaza, chtoby ne zasnut, shatanija bednogo razuma na grani sna i realnosti, podavlennaja neschastnaja plot - ves etot nabor monastyrskikh iznurenij imenno i est luchshie priemy priblizhenija k nevidimomu zafizicheskomu miru. Tak, pomimo moej voli, ja perezhil v kolonii No13 i ekstaz, i ozarenija.
