По признанию собратьев по фантастическому цеху, Шекли был первейшим возмутителем спокойствия в научной фантастике. Юмор, ирония, которыми наполнены его рассказы, повести и романы, настолько неповторимы, что достаточно выхватить из текста хотя бы несколько строчек, чтобы сразу же сказать - это Шекли. Да и сам автор нисколько не скрывал своего отношения к литературе: "Я всю жизнь старался быть не слишком серьезным. Я не считаю себя политическим мыслителем и пытаюсь все доносить до читателей в легкой, неназойливой форме. Ирония - это мой стиль. Я не выбирал иронию, как природную основу своего мышления, так вышло. Мне кажется, людям интереснее насмешка, а не поучение, занимательная история, а не многословное рассуждение. Если же то, что я говорю, остается непонятым или понятым не до конца, если люди просто читают забавную историю и при этом отдыхают, меня это вполне устраивает".
Po priznaniju sobratev po fantasticheskomu tsekhu, Shekli byl pervejshim vozmutitelem spokojstvija v nauchnoj fantastike. Jumor, ironija, kotorymi napolneny ego rasskazy, povesti i romany, nastolko nepovtorimy, chto dostatochno vykhvatit iz teksta khotja by neskolko strochek, chtoby srazu zhe skazat - eto Shekli. Da i sam avtor niskolko ne skryval svoego otnoshenija k literature: "Ja vsju zhizn staralsja byt ne slishkom sereznym. Ja ne schitaju sebja politicheskim myslitelem i pytajus vse donosit do chitatelej v legkoj, nenazojlivoj forme. Ironija - eto moj stil. Ja ne vybiral ironiju, kak prirodnuju osnovu svoego myshlenija, tak vyshlo. Mne kazhetsja, ljudjam interesnee nasmeshka, a ne pouchenie, zanimatelnaja istorija, a ne mnogoslovnoe rassuzhdenie. Esli zhe to, chto ja govorju, ostaetsja neponjatym ili ponjatym ne do kontsa, esli ljudi prosto chitajut zabavnuju istoriju i pri etom otdykhajut, menja eto vpolne ustraivaet".
