Что произойдет, если в далеком прошлом окажется
не десантник-спецназовец, способный пачками повергать
супостатов голыми руками, не химик-физик-инженер, го-
товый пришпорить технический прогресс на страх врагам
и на радость себе любимому, а обычный в общем-то чело-
век, имеющий «за душой» только знание теории управления да достаточно богатый жизненный опыт? Что будет, если он окажется в теле не князя, не богатыря, а подростка из припятской лесной глухомани? А может быть, существуют вещи более важные и даже спасительные, чем мордобойная квалификация или умение получать нитроглицерин из подручных средств в полевых условиях? Вдруг, несмотря на разницу в девять веков, люди будут все теми же людьми, что и современники, и базовые ценности — любовь, честность, совесть, семейные узы, патриотизм (да простят меня «общечеловеки»!) — останутся все теми же?
Chto proizojdet, esli v dalekom proshlom okazhetsja
ne desantnik-spetsnazovets, sposobnyj pachkami povergat
supostatov golymi rukami, ne khimik-fizik-inzhener, go-
tovyj prishporit tekhnicheskij progress na strakh vragam
i na radost sebe ljubimomu, a obychnyj v obschem-to chelo-
vek, imejuschij «za dushoj» tolko znanie teorii upravlenija da dostatochno bogatyj zhiznennyj opyt? Chto budet, esli on okazhetsja v tele ne knjazja, ne bogatyrja, a podrostka iz pripjatskoj lesnoj glukhomani? A mozhet byt, suschestvujut veschi bolee vazhnye i dazhe spasitelnye, chem mordobojnaja kvalifikatsija ili umenie poluchat nitroglitserin iz podruchnykh sredstv v polevykh uslovijakh? Vdrug, nesmotrja na raznitsu v devjat vekov, ljudi budut vse temi zhe ljudmi, chto i sovremenniki, i bazovye tsennosti — ljubov, chestnost, sovest, semejnye uzy, patriotizm (da prostjat menja «obschecheloveki»!) — ostanutsja vse temi zhe?
