Блокадной зимой 1941/1942, приступая к воспоминаниям, А.Ф.Перельман в свои шестьдесят с чем-то лет не без оснований ощущал себя едва ли не последним живым свидетелем эпохи, о которой нельзя было забывать: другие умерли, затерялись в эмиграции, сгинули в ГУЛАГе. Перельман, последний (и к тому времени, разумеется, бывший) владелец знаменитого издательства "Брокгауз-Ефрон", один из основателей журнала "Еврейский мир" и Еврейского историко-этнографического общества, друг Н.П.Анциферова, А.И.Браудо, С.М.Дубнова, С.В.Сабашникова, С.Л.Цинберга, товарищ С.А.Венгерова, М.М.Винавера, И.М.Гревса, в 1920-х издатель значительной части фигурантов будущего "академического дела", не только не боялся рассказать об этих и многих других людях и об их делах, но считал это своим долгом. Считал он своим долгом рассказать и о том, как пытался спасти издательство и возобновить выпуск "Энциклопедического словаря", но не сумел: то была не его вина, он это знал, однако о неоднократных вмешательствах ЧК и...
Blokadnoj zimoj 1941/1942, pristupaja k vospominanijam, A.F.Perelman v svoi shestdesjat s chem-to let ne bez osnovanij oschuschal sebja edva li ne poslednim zhivym svidetelem epokhi, o kotoroj nelzja bylo zabyvat: drugie umerli, zaterjalis v emigratsii, sginuli v GULAGe. Perelman, poslednij (i k tomu vremeni, razumeetsja, byvshij) vladelets znamenitogo izdatelstva "Brokgauz-Efron", odin iz osnovatelej zhurnala "Evrejskij mir" i Evrejskogo istoriko-etnograficheskogo obschestva, drug N.P.Antsiferova, A.I.Braudo, S.M.Dubnova, S.V.Sabashnikova, S.L.Tsinberga, tovarisch S.A.Vengerova, M.M.Vinavera, I.M.Grevsa, v 1920-kh izdatel znachitelnoj chasti figurantov buduschego "akademicheskogo dela", ne tolko ne bojalsja rasskazat ob etikh i mnogikh drugikh ljudjakh i ob ikh delakh, no schital eto svoim dolgom. Schital on svoim dolgom rasskazat i o tom, kak pytalsja spasti izdatelstvo i vozobnovit vypusk "Entsiklopedicheskogo slovarja", no ne sumel: to byla ne ego vina, on eto znal, odnako o neodnokratnykh vmeshatelstvakh CHK i...
