Развитие российской цивилизации в новое время было единством прерывистости и непрерывности. С одной стороны, с XVII в. политическая элита России систематически (хотя и с "откатами") предпринимала попытки капиталистической модернизации, ориентируясь на институты Западной Европы. С другой стороны, сильная зависимость от институтов власти-собственности ограничивала возможности реформирования, генерировала противоречивое сочетание про-западных и про-восточных тенденций. В результате к началу ХХ в. Россия так и не смогла окончательно решить, является ли она "другой Европой" или "не-Европой".
Razvitie rossijskoj tsivilizatsii v novoe vremja bylo edinstvom preryvistosti i nepreryvnosti. S odnoj storony, s XVII v. politicheskaja elita Rossii sistematicheski (khotja i s "otkatami") predprinimala popytki kapitalisticheskoj modernizatsii, orientirujas na instituty Zapadnoj Evropy. S drugoj storony, silnaja zavisimost ot institutov vlasti-sobstvennosti ogranichivala vozmozhnosti reformirovanija, generirovala protivorechivoe sochetanie pro-zapadnykh i pro-vostochnykh tendentsij. V rezultate k nachalu KHKh v. Rossija tak i ne smogla okonchatelno reshit, javljaetsja li ona "drugoj Evropoj" ili "ne-Evropoj".
