Роберт Рождественский родился поэтом. Его интонацию не спутаешь ни с какой другой. В шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы, он заявил о себе громко, ершисто, обращаясь к своим сверстникам, `парням с поднятыми воротниками`, таким же, как и он сам. А потом был `Реквием`, лирика, и пронзительные последние стихи. И, конечно, песни - они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. Достаточно вспомнить хотя бы это: `Не думай о секундах свысока…` Роберт Рождественский, поэт и человек, предстает перед нами со страниц этой книги.
Robert Rozhdestvenskij rodilsja poetom. Ego intonatsiju ne sputaesh ni s kakoj drugoj. V shestidesjatye gody, kogda poezija vyrvalas na ploschadi i stadiony, on zajavil o sebe gromko, ershisto, obraschajas k svoim sverstnikam, `parnjam s podnjatymi vorotnikami`, takim zhe, kak i on sam. A potom byl `Rekviem`, lirika, i pronzitelnye poslednie stikhi. I, konechno, pesni - oni zvuchali po radio, ikh pela vsja strana, oni stanovilis lejtmotivom nashikh ljubimykh kartin. Dostatochno vspomnit khotja by eto: `Ne dumaj o sekundakh svysoka…` Robert Rozhdestvenskij, poet i chelovek, predstaet pered nami so stranits etoj knigi.
