Десять лет назад я переехала из России в Швецию. Мне в тот момент было 35 лет, и внезапно я начала жить новую жизнь, как младенец. Все привычное исчезло, старые страхи и комплексы обострились, вскрикнули в последний раз, а потом, после тяжелой агонии, скончались. Я осталась один на один с этой жизнью, ничем не прикрытая, ничем не обремененная, ничем не связанная. Можно сказать, что я оказалась в пустоте. Я шарила руками по сторонам, чтобы найти опору, чтобы обнаружить точку видения, откуда мне можно было смотреть на этот мир и на эту жизнь. То, на что ребенку приходится тратить почти двадцать лет, у меня заняло каких-то два-три года. Я пустила новые корни и отрастила новые листья. Вдруг оказалось, что я вижу все как марсианин. Или как будто меня скинули на землю с одной бутылкой воды и парой яблок, и сказали: давай живи! И тут мне стало понятно, что я хочу и буду писать. Так получилось, что я начала маленький бизнес, и меня часто спрашивали, как это я делаю, и вообще...
Desjat let nazad ja pereekhala iz Rossii v Shvetsiju. Mne v tot moment bylo 35 let, i vnezapno ja nachala zhit novuju zhizn, kak mladenets. Vse privychnoe ischezlo, starye strakhi i kompleksy obostrilis, vskriknuli v poslednij raz, a potom, posle tjazheloj agonii, skonchalis. Ja ostalas odin na odin s etoj zhiznju, nichem ne prikrytaja, nichem ne obremenennaja, nichem ne svjazannaja. Mozhno skazat, chto ja okazalas v pustote. Ja sharila rukami po storonam, chtoby najti oporu, chtoby obnaruzhit tochku videnija, otkuda mne mozhno bylo smotret na etot mir i na etu zhizn. To, na chto rebenku prikhoditsja tratit pochti dvadtsat let, u menja zanjalo kakikh-to dva-tri goda. Ja pustila novye korni i otrastila novye listja. Vdrug okazalos, chto ja vizhu vse kak marsianin. Ili kak budto menja skinuli na zemlju s odnoj butylkoj vody i paroj jablok, i skazali: davaj zhivi! I tut mne stalo ponjatno, chto ja khochu i budu pisat. Tak poluchilos, chto ja nachala malenkij biznes, i menja chasto sprashivali, kak eto ja delaju, i voobsche...
