В мещанские дома и сараи Останкина хлынула в двадцатые годы всевозможная провинциальная публика. Были среди пришлых евреи тоже. Покинув родимые захолустья, порвав с корнями и укладом, многие из чаявших московской удачи, не рассчитали сил и остались ни...
V meschanskie doma i sarai Ostankina khlynula v dvadtsatye gody vsevozmozhnaja provintsialnaja publika. Byli sredi prishlykh evrei tozhe. Pokinuv rodimye zakholustja, porvav s kornjami i ukladom, mnogie iz chajavshikh moskovskoj udachi, ne rasschitali sil i ostalis ni...