Это первая биография Альбера Камю на русском языке. Для ее автора, американского историка Роберта Зарецки, жизнь и произведения Камю, успевшие стать классикой мировой литературы и философии экзистенциализма, - не столько часть прошлого, сколько предыстория настоящего. "Благородство писательского ремесла заключается в обязательствах жить не по лжи и бороться с угнетением", - так сказал в своей Нобелевской речи в 1957 году автор "Чумы", "Мифа о Сизифе" и "Постороннего". Пять тем героя, особенно волновавших французского философа - абсурд, молчание, мера, верность и бунт, - стали для него иероглифом, садом расходящихся троп и системой навигации в этом "уродливом, но потрясающем мире". Можно по ним блуждать в поисках смысла жизни, когда важно если не обрести надежду, то по крайней мере не впасть в отчаяние. Самого Камю это дрейфование привело к пониманию, что в разгар зимы в нем живет "непобедимое лето". Уже неплохо, не правда ли?
Eto pervaja biografija Albera Kamju na russkom jazyke. Dlja ee avtora, amerikanskogo istorika Roberta Zaretski, zhizn i proizvedenija Kamju, uspevshie stat klassikoj mirovoj literatury i filosofii ekzistentsializma, - ne stolko chast proshlogo, skolko predystorija nastojaschego. "Blagorodstvo pisatelskogo remesla zakljuchaetsja v objazatelstvakh zhit ne po lzhi i borotsja s ugneteniem", - tak skazal v svoej Nobelevskoj rechi v 1957 godu avtor "Chumy", "Mifa o Sizife" i "Postoronnego". Pjat tem geroja, osobenno volnovavshikh frantsuzskogo filosofa - absurd, molchanie, mera, vernost i bunt, - stali dlja nego ieroglifom, sadom raskhodjaschikhsja trop i sistemoj navigatsii v etom "urodlivom, no potrjasajuschem mire". Mozhno po nim bluzhdat v poiskakh smysla zhizni, kogda vazhno esli ne obresti nadezhdu, to po krajnej mere ne vpast v otchajanie. Samogo Kamju eto drejfovanie privelo k ponimaniju, chto v razgar zimy v nem zhivet "nepobedimoe leto". Uzhe neplokho, ne pravda li?
