Новая книга Павла Крусанова, автора "Укуса ангела", "Американской дырки", "Мёртвого языка" и других не менее неожиданных и обсуждаемых сочинений, на этот раз об охоте. Да-да, об охоте в её классическом, тургеневском понимании. Но не был бы Крусанов Крусановым, если бы ограничился банальным изложением охотничьих историй о походах на водоплавающую и боровую дичь. Да, это в новой книге есть, причём рассказано об этом настолько сочно, ярко и со знанием дела, что ты будто бы сам, как в компьютерной имитации, влезаешь в болотные сапоги героя и чавкаешь по болотным хлябям в ожидании счастливого выстрела. Книга на самом деле шире, глубже и удивительней, чем просто про стрельбу из ружья. И география этой книги - не только Псковщина в окрестностях Новоржева. Здесь есть и перуанская сельва с её тайнами и ночными страхами. Есть и много других дорог, по которым ведёт нас автор, погружая в сложный, подчас непредсказуемый мир внутреннего "я" человека.
И конечно, в книге есть магия, потому что, как сказал автор в одном из интервью: "Литература - не просто игра в слова и смыслы, она наследница вербальной магии, магии заклятия. Только в случае литературы чудо, которое она наговаривает, - особого свойства. После прочтения талантливой книги преображение происходит не снаружи, а внутри тебя. В результате хотя бы и на время, но ты делаешься другим, и через тебя чуточку преображается окружающая реальность".
Novaja kniga Pavla Krusanova, avtora "Ukusa angela", "Amerikanskoj dyrki", "Mjortvogo jazyka" i drugikh ne menee neozhidannykh i obsuzhdaemykh sochinenij, na etot raz ob okhote. Da-da, ob okhote v ejo klassicheskom, turgenevskom ponimanii. No ne byl by Krusanov Krusanovym, esli by ogranichilsja banalnym izlozheniem okhotnichikh istorij o pokhodakh na vodoplavajuschuju i borovuju dich. Da, eto v novoj knige est, prichjom rasskazano ob etom nastolko sochno, jarko i so znaniem dela, chto ty budto by sam, kak v kompjuternoj imitatsii, vlezaesh v bolotnye sapogi geroja i chavkaesh po bolotnym khljabjam v ozhidanii schastlivogo vystrela. Kniga na samom dele shire, glubzhe i udivitelnej, chem prosto pro strelbu iz ruzhja. I geografija etoj knigi - ne tolko Pskovschina v okrestnostjakh Novorzheva. Zdes est i peruanskaja selva s ejo tajnami i nochnymi strakhami. Est i mnogo drugikh dorog, po kotorym vedjot nas avtor, pogruzhaja v slozhnyj, podchas nepredskazuemyj mir vnutrennego "ja" cheloveka.
I konechno, v knige est magija, potomu chto, kak skazal avtor v odnom iz intervju: "Literatura - ne prosto igra v slova i smysly, ona naslednitsa verbalnoj magii, magii zakljatija. Tolko v sluchae literatury chudo, kotoroe ona nagovarivaet, - osobogo svojstva. Posle prochtenija talantlivoj knigi preobrazhenie proiskhodit ne snaruzhi, a vnutri tebja. V rezultate khotja by i na vremja, no ty delaeshsja drugim, i cherez tebja chutochku preobrazhaetsja okruzhajuschaja realnost".
