Новая книга Натальи Ивановой движется от повествования о литературной жизни наших дней к трудным и драматическим сюжетам недавней истории русской словесности. В первом разделе читатель пройдет через целую галерею имен и произведений. С насмешливой серьезностью автор рассказывает о встречах и эпизодах, интригах и скандалах, премиях и книжных ярмарках, международных конференциях и конфузных происшествиях, радостях и разочарованиях, о возвышенных писательских мечтах и не всегда высоком литературном быте. Во втором разделе речь идет о принципах создания прозы, о том, как формируется литературный канон, как производят в классики, что такое языкомир современной словесности и где живет метафора. В третьей части Наталья Иванова обращается к конкретным судьбам и конфликтам классиков, от Бориса Пастернака до Осипа Мандельштама и Иосифа Бродского, от Виктора Некрасова до Георгия Владимова и Фазиля Искандера, каждый из которых подвергся испытаниям (не славой). Исходя из закона: жизнь настоящего писателя, а не только его произведения, есть результат его творчества.
Novaja kniga Natali Ivanovoj dvizhetsja ot povestvovanija o literaturnoj zhizni nashikh dnej k trudnym i dramaticheskim sjuzhetam nedavnej istorii russkoj slovesnosti. V pervom razdele chitatel projdet cherez tseluju galereju imen i proizvedenij. S nasmeshlivoj sereznostju avtor rasskazyvaet o vstrechakh i epizodakh, intrigakh i skandalakh, premijakh i knizhnykh jarmarkakh, mezhdunarodnykh konferentsijakh i konfuznykh proisshestvijakh, radostjakh i razocharovanijakh, o vozvyshennykh pisatelskikh mechtakh i ne vsegda vysokom literaturnom byte. Vo vtorom razdele rech idet o printsipakh sozdanija prozy, o tom, kak formiruetsja literaturnyj kanon, kak proizvodjat v klassiki, chto takoe jazykomir sovremennoj slovesnosti i gde zhivet metafora. V tretej chasti Natalja Ivanova obraschaetsja k konkretnym sudbam i konfliktam klassikov, ot Borisa Pasternaka do Osipa Mandelshtama i Iosifa Brodskogo, ot Viktora Nekrasova do Georgija Vladimova i Fazilja Iskandera, kazhdyj iz kotorykh podvergsja ispytanijam (ne slavoj). Iskhodja iz zakona: zhizn nastojaschego pisatelja, a ne tolko ego proizvedenija, est rezultat ego tvorchestva.
