Татьяна Булатова - не новичок в литературе. Начнем с того, что она кандидат филологических наук, много лет преподает в университете. И еще Татьяна Булатова - автор множества книг, которые читатели любят за интересные, яркие истории и неповторимую, порой горьковатую иронию.
"Ох уж эта Люся" - как раз из таких книг, в чем-то забавная, в чем-то горькая.
Ее героиня - из тех, о ком одни с презрением говорят "дура", а другие с благоговением - "святая". Вторых, конечно, меньше.
На самом деле Люся - ангел. В смысле - ангельского терпения и кротости человек. А еще она - врач от бога, а эта профессия, как известно, предполагает гуманное отношение к людям. Люсиным терпением, кротостью и гуманизмом пользуются все - пациенты, муж и дети, друзья, друзья друзей и просто случайные знакомые. Те, кто любит ее по-настоящему, понимают: расточительно алмазом резать стекло, если его можно огранить и любоваться. Но сама Люся уверена: ее судьба - служить другим. Она устало стаскивает с вешалки потрепанные ангельские крылья и покорно втискивает усталые ноги в видавшие виды башмаки: ее ждут, она нужна, а значит, надо спешить - поддерживать, помогать, спасать. Жизнь продолжается.
Tatjana Bulatova - ne novichok v literature. Nachnem s togo, chto ona kandidat filologicheskikh nauk, mnogo let prepodaet v universitete. I esche Tatjana Bulatova - avtor mnozhestva knig, kotorye chitateli ljubjat za interesnye, jarkie istorii i nepovtorimuju, poroj gorkovatuju ironiju.
"Okh uzh eta Ljusja" - kak raz iz takikh knig, v chem-to zabavnaja, v chem-to gorkaja.
Ee geroinja - iz tekh, o kom odni s prezreniem govorjat "dura", a drugie s blagogoveniem - "svjataja". Vtorykh, konechno, menshe.
Na samom dele Ljusja - angel. V smysle - angelskogo terpenija i krotosti chelovek. A esche ona - vrach ot boga, a eta professija, kak izvestno, predpolagaet gumannoe otnoshenie k ljudjam. Ljusinym terpeniem, krotostju i gumanizmom polzujutsja vse - patsienty, muzh i deti, druzja, druzja druzej i prosto sluchajnye znakomye. Te, kto ljubit ee po-nastojaschemu, ponimajut: rastochitelno almazom rezat steklo, esli ego mozhno ogranit i ljubovatsja. No sama Ljusja uverena: ee sudba - sluzhit drugim. Ona ustalo staskivaet s veshalki potrepannye angelskie krylja i pokorno vtiskivaet ustalye nogi v vidavshie vidy bashmaki: ee zhdut, ona nuzhna, a znachit, nado speshit - podderzhivat, pomogat, spasat. Zhizn prodolzhaetsja.
