"Братья Карамазовы" (1880 г.) - последний роман Достоевского, вершина его творчества, в каком-то смысле главный труд всей его жизни и одно из величайших произведений в истории мировой литературы. Загадка, связанная со смертью и кражей, полная накала и страстей любовная история, разворачивающаяся на глазах читателя семейная драма, сложные психологические перипетии, множество вплетенных в основную канву других остросюжетных линий - все это вместилось в роман "Братья Карамазовы", главной проблематикой которого является вопрос о Боге и бессмертии души. А в центре повествования, как всегда у Достоевского, - человек, терзаемый сомнениями, раздираемый страстями, жаждущий любви, власти, денег, мечущийся от добра ко злу и от зла к добру, ищущий свой путь, свою веру, своего Бога.
Роман лег в основу десятков экранизаций - отечественных и зарубежных - и все время становится предметом режиссерских экспериментов. Но, наверное, правы те, кто считает, что ни одна, даже самая талантливая, постановка не в силах передать всей глубины этой прозы.
"Bratja Karamazovy" (1880 g.) - poslednij roman Dostoevskogo, vershina ego tvorchestva, v kakom-to smysle glavnyj trud vsej ego zhizni i odno iz velichajshikh proizvedenij v istorii mirovoj literatury. Zagadka, svjazannaja so smertju i krazhej, polnaja nakala i strastej ljubovnaja istorija, razvorachivajuschajasja na glazakh chitatelja semejnaja drama, slozhnye psikhologicheskie peripetii, mnozhestvo vpletennykh v osnovnuju kanvu drugikh ostrosjuzhetnykh linij - vse eto vmestilos v roman "Bratja Karamazovy", glavnoj problematikoj kotorogo javljaetsja vopros o Boge i bessmertii dushi. A v tsentre povestvovanija, kak vsegda u Dostoevskogo, - chelovek, terzaemyj somnenijami, razdiraemyj strastjami, zhazhduschij ljubvi, vlasti, deneg, mechuschijsja ot dobra ko zlu i ot zla k dobru, ischuschij svoj put, svoju veru, svoego Boga.
Roman leg v osnovu desjatkov ekranizatsij - otechestvennykh i zarubezhnykh - i vse vremja stanovitsja predmetom rezhisserskikh eksperimentov. No, navernoe, pravy te, kto schitaet, chto ni odna, dazhe samaja talantlivaja, postanovka ne v silakh peredat vsej glubiny etoj prozy.
