"Варшавский лонг-плей" - это продолжение воспоминаний польского прозаика и публициста Станислава Марии Салинского (первый, "Птицы возвращаются в сны", был издан в переводе на русский язык во Владивостоке в 2015 г.). Повесть посвящена "польскому" этапу жизни писателя, который родился и провел годы юности в Российской империи, а затем вернулся на свою историческую родину. Книга представляет картину жизни варшавской интеллигенции между Первой и Второй мировыми войнами - в период обретения Польшей долгожданной независимости и расцвета национальной культуры. Благодаря описаниям районов, улиц и переулочков, известных или канувших теперь в небытие театров, кафе, мест встречи столичной богемы, литераторов, журналистов, художников, ученых, мы можем окунуться в неповторимый климат места и эпохи. "Варшавский лонг-плей", словно долгоиграющая патефонная пластинка, увлекает нас в круговерть событий накануне страшной войны, а игла повествования то и дело перескакивает назад, во владивостокские годы, в безмятежную жизнь на другом "полюсе" земного шара, и вперед, в послевоенное время, на прогулки по тенистым аллеям, названным именами бывших друзей и коллег писателя.
"Varshavskij long-plej" - eto prodolzhenie vospominanij polskogo prozaika i publitsista Stanislava Marii Salinskogo (pervyj, "Ptitsy vozvraschajutsja v sny", byl izdan v perevode na russkij jazyk vo Vladivostoke v 2015 g.). Povest posvjaschena "polskomu" etapu zhizni pisatelja, kotoryj rodilsja i provel gody junosti v Rossijskoj imperii, a zatem vernulsja na svoju istoricheskuju rodinu. Kniga predstavljaet kartinu zhizni varshavskoj intelligentsii mezhdu Pervoj i Vtoroj mirovymi vojnami - v period obretenija Polshej dolgozhdannoj nezavisimosti i rastsveta natsionalnoj kultury. Blagodarja opisanijam rajonov, ulits i pereulochkov, izvestnykh ili kanuvshikh teper v nebytie teatrov, kafe, mest vstrechi stolichnoj bogemy, literatorov, zhurnalistov, khudozhnikov, uchenykh, my mozhem okunutsja v nepovtorimyj klimat mesta i epokhi. "Varshavskij long-plej", slovno dolgoigrajuschaja patefonnaja plastinka, uvlekaet nas v krugovert sobytij nakanune strashnoj vojny, a igla povestvovanija to i delo pereskakivaet nazad, vo vladivostokskie gody, v bezmjatezhnuju zhizn na drugom "poljuse" zemnogo shara, i vpered, v poslevoennoe vremja, na progulki po tenistym allejam, nazvannym imenami byvshikh druzej i kolleg pisatelja.
