Художественное воссоздание и осмысливание жизни научной лаборатории, показ исхода российских ученых и прослеживание их иммигрантских судеб - вот только некоторые составляющие повествования Ильи Поляка. Роман "Наука и страх", как и его повесть "Песни задрипанного ДПР" (Октябрь 1, 90), захватывает и новизной сюжета, и актуальностью научных проблем, и разнообразием идей, и трагедией извечного противостояния личности и среды. Уникальны главы "Петля Горбачева" и "Последний советский Новый год", почти целиком сотканные из фольклора 80-х. От книги невозможно оторваться, пока не перевернута последняя страница. В ней все живое, трепетное, настоящее - глубина и искренность чувств, предельная честность и откровенность - этому нельзя не поверить... Теория, подтвержденная жизнью. Реальная судьба отвергнутого таланта, реальная женская судьба - ничего придуманного... Смешение жанров - от эзотерики ученого до откровений женской прозы и психологических экскурсов с настоем нежным, и в тоже время...
Khudozhestvennoe vossozdanie i osmyslivanie zhizni nauchnoj laboratorii, pokaz iskhoda rossijskikh uchenykh i proslezhivanie ikh immigrantskikh sudeb - vot tolko nekotorye sostavljajuschie povestvovanija Ili Poljaka. Roman "Nauka i strakh", kak i ego povest "Pesni zadripannogo DPR" (Oktjabr 1, 90), zakhvatyvaet i noviznoj sjuzheta, i aktualnostju nauchnykh problem, i raznoobraziem idej, i tragediej izvechnogo protivostojanija lichnosti i sredy. Unikalny glavy "Petlja Gorbacheva" i "Poslednij sovetskij Novyj god", pochti tselikom sotkannye iz folklora 80-kh. Ot knigi nevozmozhno otorvatsja, poka ne perevernuta poslednjaja stranitsa. V nej vse zhivoe, trepetnoe, nastojaschee - glubina i iskrennost chuvstv, predelnaja chestnost i otkrovennost - etomu nelzja ne poverit... Teorija, podtverzhdennaja zhiznju. Realnaja sudba otvergnutogo talanta, realnaja zhenskaja sudba - nichego pridumannogo... Smeshenie zhanrov - ot ezoteriki uchenogo do otkrovenij zhenskoj prozy i psikhologicheskikh ekskursov s nastoem nezhnym, i v tozhe vremja...
