Марине казалось, что все идет так, как надо: работа и забота о ближних заполняли всю жизнь без остатка. Муж снисходительно звал Марину мотыльком, ему вторила дочь, и мать Марины не переставала порицать ее за плебейскую жизнерадостность... Пожалуй, только одно не устраивало Марину - периодические исчезновения мужа. Никита внезапно словно уставал от налаженного быта, от кроткого нрава Марины и уходил... Но возвращался спустя короткое время, и они жили словно ничего не было. Последнее время в душе Марины поселилась тревога. Все чаще она ловила себя на мысли, что ей хотелось бы, чтобы домашние больше ценили ее усилия, больше уважали ее желания.
Marine kazalos, chto vse idet tak, kak nado: rabota i zabota o blizhnikh zapolnjali vsju zhizn bez ostatka. Muzh sniskhoditelno zval Marinu motylkom, emu vtorila doch, i mat Mariny ne perestavala poritsat ee za plebejskuju zhizneradostnost... Pozhaluj, tolko odno ne ustraivalo Marinu - periodicheskie ischeznovenija muzha. Nikita vnezapno slovno ustaval ot nalazhennogo byta, ot krotkogo nrava Mariny i ukhodil... No vozvraschalsja spustja korotkoe vremja, i oni zhili slovno nichego ne bylo. Poslednee vremja v dushe Mariny poselilas trevoga. Vse chasche ona lovila sebja na mysli, chto ej khotelos by, chtoby domashnie bolshe tsenili ee usilija, bolshe uvazhali ee zhelanija.
