IKEA alskar Ryssland
Эта книга - воспоминания человека, который открывал первые магазины Икеа в нашей стране. Леннарт Дальгрен был назначен генеральным директором российского подразделения Икеа в 1998 году, когда мало кто у нас слышал название этой компании. Ему предстояло сначала принять непростое решение - продолжить развивать бизнес, несмотря на кризис 1998 года. И с тех пор, особенно в первые годы он каждый день сталкивался с противодействием российской бюрократической машины, бессмысленной и беспощадной. Но вопреки порой абсурдному противостоянию Леннарту Дальгрену удалось добиться впечатляющих результатов - открыть крупные торговые центры в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Самаре, Екатеринбурге и других городах. В своих воспоминаниях он не ограничивается хронологией борьбы с московскими и подмосковными чиновниками самого высокого уровня, не стесняясь называть имена и высказывать собственную, порой весьма нелицеприятную интерпретацию событий.
В книге множество бытовых наблюдений шведа, оказавшегося полностью погруженным в российскую деловую и культурную среду и сохранившего при этом непредвзятый и сочувственный взгляд человека, навсегда полюбившего нашу страну.
Eta kniga - vospominanija cheloveka, kotoryj otkryval pervye magaziny Ikea v nashej strane. Lennart Dalgren byl naznachen generalnym direktorom rossijskogo podrazdelenija Ikea v 1998 godu, kogda malo kto u nas slyshal nazvanie etoj kompanii. Emu predstojalo snachala prinjat neprostoe reshenie - prodolzhit razvivat biznes, nesmotrja na krizis 1998 goda. I s tekh por, osobenno v pervye gody on kazhdyj den stalkivalsja s protivodejstviem rossijskoj bjurokraticheskoj mashiny, bessmyslennoj i besposchadnoj. No vopreki poroj absurdnomu protivostojaniju Lennartu Dalgrenu udalos dobitsja vpechatljajuschikh rezultatov - otkryt krupnye torgovye tsentry v Moskve, Sankt-Peterburge, Nizhnem Novgorode, Samare, Ekaterinburge i drugikh gorodakh. V svoikh vospominanijakh on ne ogranichivaetsja khronologiej borby s moskovskimi i podmoskovnymi chinovnikami samogo vysokogo urovnja, ne stesnjajas nazyvat imena i vyskazyvat sobstvennuju, poroj vesma nelitseprijatnuju interpretatsiju sobytij.
V knige mnozhestvo bytovykh nabljudenij shveda, okazavshegosja polnostju pogruzhennym v rossijskuju delovuju i kulturnuju sredu i sokhranivshego pri etom nepredvzjatyj i sochuvstvennyj vzgljad cheloveka, navsegda poljubivshego nashu stranu.
