Константин Николаевич Леонтьев (1831-1891) - самый "неудобный" мыслитель в истории русской философии. Та чёткость и ясность, с какой он излагал свои воззрения, которые и сам без стеснения называл "реакционными", приводила в ужас его современников - либеральных интеллигентов. Они страшились его взглядов, отдавая должное силе мысли философа и таланту писателя. Но прямота Леонтьева, уверенность в необходимости быть честным до конца отталкивали и его так называемых "единомышленников" из консервативного лагеря, старавшихся иметь поменьше общего с "кровожадным" Леонтьевым. Удивился бы философ, если б узнал, сколь мало изменилось отношение к его сочинениям более чем за 100 лет? И сегодня так же нелегко приходится мыслителю, который осмелится руководствоваться леонтьевскими принципами: "Во времена неподвижности быть за движение, во времена распущенности - за строгость... быть аристократом при тенденции к демагогии... свободомыслящим при лицемерном ханжестве, набожным при безбожии... то есть не гнуть перед толпой".
Konstantin Nikolaevich Leontev (1831-1891) - samyj "neudobnyj" myslitel v istorii russkoj filosofii. Ta chjotkost i jasnost, s kakoj on izlagal svoi vozzrenija, kotorye i sam bez stesnenija nazyval "reaktsionnymi", privodila v uzhas ego sovremennikov - liberalnykh intelligentov. Oni strashilis ego vzgljadov, otdavaja dolzhnoe sile mysli filosofa i talantu pisatelja. No prjamota Leonteva, uverennost v neobkhodimosti byt chestnym do kontsa ottalkivali i ego tak nazyvaemykh "edinomyshlennikov" iz konservativnogo lagerja, staravshikhsja imet pomenshe obschego s "krovozhadnym" Leontevym. Udivilsja by filosof, esli b uznal, skol malo izmenilos otnoshenie k ego sochinenijam bolee chem za 100 let? I segodnja tak zhe nelegko prikhoditsja myslitelju, kotoryj osmelitsja rukovodstvovatsja leontevskimi printsipami: "Vo vremena nepodvizhnosti byt za dvizhenie, vo vremena raspuschennosti - za strogost... byt aristokratom pri tendentsii k demagogii... svobodomysljaschim pri litsemernom khanzhestve, nabozhnym pri bezbozhii... to est ne gnut pered tolpoj".
