Это не историческое повествование, хотя почти все его герои - реальные исторические личности, а в основу положена эсхатологическая концепция опричнины, разработанная доктором исторических наук Андреем Львовичем Юргановым. Это роман- мистерия. В нём над Кремлём появляются всадники Апокалипсиса, а царица превращается в библейскую саранчу, в нём Исус хоронит русских ратников, поруб ленных под Полоцком, а Грозный пирует с чернокнижниками, колдунами и мертвецами. Роман - не хроника зверств "кромешников", а притча о проклятии русской власти. Иван Грозный ждёт Конца Света. В гордыне самовластия он воображает себя спасителем своего народа, Христом второго пришествия. И учреждает опричнину - орден защиты веры. Если народ поверит в царя как в Бога, царь станет чудотворцем. Мановением руки он повергнет всех врагов в прах и покроет землю тучными нивами. Нужно только заставить народ поверить в царя. Заставить силой - террором опричнины. Но соловецкий игумен Филипп, человек простой и ясный, не может служить царю как Богу. И вот тогда очи вперяются в очи и против замаха топора поднимается крест.
Eto ne istoricheskoe povestvovanie, khotja pochti vse ego geroi - realnye istoricheskie lichnosti, a v osnovu polozhena eskhatologicheskaja kontseptsija oprichniny, razrabotannaja doktorom istoricheskikh nauk Andreem Lvovichem Jurganovym. Eto roman- misterija. V njom nad Kremljom pojavljajutsja vsadniki Apokalipsisa, a tsaritsa prevraschaetsja v biblejskuju saranchu, v njom Isus khoronit russkikh ratnikov, porub lennykh pod Polotskom, a Groznyj piruet s chernoknizhnikami, koldunami i mertvetsami. Roman - ne khronika zverstv "kromeshnikov", a pritcha o prokljatii russkoj vlasti. Ivan Groznyj zhdjot Kontsa Sveta. V gordyne samovlastija on voobrazhaet sebja spasitelem svoego naroda, Khristom vtorogo prishestvija. I uchrezhdaet oprichninu - orden zaschity very. Esli narod poverit v tsarja kak v Boga, tsar stanet chudotvortsem. Manoveniem ruki on povergnet vsekh vragov v prakh i pokroet zemlju tuchnymi nivami. Nuzhno tolko zastavit narod poverit v tsarja. Zastavit siloj - terrorom oprichniny. No solovetskij igumen Filipp, chelovek prostoj i jasnyj, ne mozhet sluzhit tsarju kak Bogu. I vot togda ochi vperjajutsja v ochi i protiv zamakha topora podnimaetsja krest.
