Книга, которой восхищались такие разные писатели, как Гюго и Бальзак, Проспер Мериме и Анатоль Франс. Ее отголоски слышны в творчестве Расина, Лафонтена и Мольера. Ее иллюстрировал Гюстав Доре, ею вдохновлялся Оноре Домье...Корни фантасмагорической истории короля-великана Гаргантюа и его сына Пантагрюэля лежат в средневековом французском фольклоре. Оттуда же Рабле заимствовал и многие черты стиля своего романа: демонстративные и шутливо-неправдоподобные преувеличения, сказочные сюжетные повороты, буйство народной фантазии и откровенно грубоватый, столь же истинно народный юмор.Однако сквозь карнавальную, смеховую стихию романа проступают черты жесткой социальной сатиры, от которой достается и современной церкви, и судебной системе, и педагогике, и много чему еще, и гуманистический нравственный посыл, воспевающий свободу и независимость человеческой личности, любовь к жизни и простые радости бытия.
Kniga, kotoroj voskhischalis takie raznye pisateli, kak Gjugo i Balzak, Prosper Merime i Anatol Frans. Ee otgoloski slyshny v tvorchestve Rasina, Lafontena i Molera. Ee illjustriroval Gjustav Dore, eju vdokhnovljalsja Onore Dome...Korni fantasmagoricheskoj istorii korolja-velikana Gargantjua i ego syna Pantagrjuelja lezhat v srednevekovom frantsuzskom folklore. Ottuda zhe Rable zaimstvoval i mnogie cherty stilja svoego romana: demonstrativnye i shutlivo-nepravdopodobnye preuvelichenija, skazochnye sjuzhetnye povoroty, bujstvo narodnoj fantazii i otkrovenno grubovatyj, stol zhe istinno narodnyj jumor.Odnako skvoz karnavalnuju, smekhovuju stikhiju romana prostupajut cherty zhestkoj sotsialnoj satiry, ot kotoroj dostaetsja i sovremennoj tserkvi, i sudebnoj sisteme, i pedagogike, i mnogo chemu esche, i gumanisticheskij nravstvennyj posyl, vospevajuschij svobodu i nezavisimost chelovecheskoj lichnosti, ljubov k zhizni i prostye radosti bytija.
