Жизнь, увиденная сквозь призму восприятия ребенка или подростка, - одна из любимейших тем американских писателей-южан, исхоженная ими, казалось бы, вдоль и поперек. Но никогда, пожалуй, эта жизнь еще не представала настолько удушливой и клаустрофобной, как в романе "Неоновая библия", написанном вундеркиндом американской литературы Джоном Кеннеди Тулом еще в 16 лет.Крошечный городишко, захлебывающийся во влажной жаре и болотных испарениях, - одна из тех провинциальных дыр, каким не было и нет счета на Глубоком Юге. Кажется, здесь разморилось и уснуло само Время. Медленно, неторопливо разгораются в этой сонной тишине жгучие опасные страсти, тлеют мелкие злобные конфликты. Кажется, ничего не происходит: провинциальный Юг умеет подолгу скрывать за респектабельностью беленых фасадов и освещенных пестрым неоном церковных витражей ревность и ненависть, извращенно-болезненные желания и горечь загубленных надежд, и глухую тоску искалеченных судеб. Но однажды кто-то, устав молчать, начинает действовать - и тогда события катятся, словно рухнувший с горы смертоносный камень...
Zhizn, uvidennaja skvoz prizmu vosprijatija rebenka ili podrostka, - odna iz ljubimejshikh tem amerikanskikh pisatelej-juzhan, iskhozhennaja imi, kazalos by, vdol i poperek. No nikogda, pozhaluj, eta zhizn esche ne predstavala nastolko udushlivoj i klaustrofobnoj, kak v romane "Neonovaja biblija", napisannom vunderkindom amerikanskoj literatury Dzhonom Kennedi Tulom esche v 16 let.Kroshechnyj gorodishko, zakhlebyvajuschijsja vo vlazhnoj zhare i bolotnykh isparenijakh, - odna iz tekh provintsialnykh dyr, kakim ne bylo i net scheta na Glubokom Juge. Kazhetsja, zdes razmorilos i usnulo samo Vremja. Medlenno, netoroplivo razgorajutsja v etoj sonnoj tishine zhguchie opasnye strasti, tlejut melkie zlobnye konflikty. Kazhetsja, nichego ne proiskhodit: provintsialnyj Jug umeet podolgu skryvat za respektabelnostju belenykh fasadov i osveschennykh pestrym neonom tserkovnykh vitrazhej revnost i nenavist, izvraschenno-boleznennye zhelanija i gorech zagublennykh nadezhd, i glukhuju tosku iskalechennykh sudeb. No odnazhdy kto-to, ustav molchat, nachinaet dejstvovat - i togda sobytija katjatsja, slovno rukhnuvshij s gory smertonosnyj kamen...
