Русская и советская тюремная проза имеет давние традиции, идущие от таких литературных классиков, как Федор Достоевский ("Записки из Мертвого дома"), Леонид Леонов ("Вор"), Варлам Шаламов ("Колымские рассказы") и заканчивая современными авторами, прошедшими путь от писателя до зека и обратно. Нам кажется, будто в эпоху повсеместного распространения гаджетов и триумфа креативного класса, образ человека в телогрейке с лагерной биркой на фоне вышек с часовыми безвозвратно ушел в прошлое. Каторга, зона, тюрьма — по-прежнему вечно российские темы. Вечно актуальные, вечно кровоточащие, вечно рождающие массу безответных вопросов. Герой книги Бориса Земцова, попадает на шконку в соответствии с русской поговоркой "от сумы да от тюрьмы не зарекайся". Это не профессиональный преступник, это обычный человек, внезапно (по своей вине или без вины) оказавшийся в необычных обстоятельствах. Меняются правители, одна общественная формация сменяет другую, по всем направлениям наступает прогресс, а положение человека в неволе в России, как было, так и остается синонимом беды и боли, темой, измерением, где переплелись несправедливость, унижение, а подчас и смертельная опасность. Давняя народная мудрость про «суму и про тюрьму» не теряет своей актуальности и в двадцать первом веке. Как выжить в неволе? Как, не просто выжить, но и остаться при этом человеком? Кого при этом выбирать в союзники и наставники? Как строить отношения с теми, с кем приходится делить пространство неволи, и с теми, кто уполномочен государством обеспечивать порядок на этом пространстве? Эти темы — главные для Бориса Земцова.
Russkaja i sovetskaja tjuremnaja proza imeet davnie traditsii, iduschie ot takikh literaturnykh klassikov, kak Fedor Dostoevskij ("Zapiski iz Mertvogo doma"), Leonid Leonov ("Vor"), Varlam Shalamov ("Kolymskie rasskazy") i zakanchivaja sovremennymi avtorami, proshedshimi put ot pisatelja do zeka i obratno. Nam kazhetsja, budto v epokhu povsemestnogo rasprostranenija gadzhetov i triumfa kreativnogo klassa, obraz cheloveka v telogrejke s lagernoj birkoj na fone vyshek s chasovymi bezvozvratno ushel v proshloe. Katorga, zona, tjurma — po-prezhnemu vechno rossijskie temy. Vechno aktualnye, vechno krovotochaschie, vechno rozhdajuschie massu bezotvetnykh voprosov. Geroj knigi Borisa Zemtsova, popadaet na shkonku v sootvetstvii s russkoj pogovorkoj "ot sumy da ot tjurmy ne zarekajsja". Eto ne professionalnyj prestupnik, eto obychnyj chelovek, vnezapno (po svoej vine ili bez viny) okazavshijsja v neobychnykh obstojatelstvakh. Menjajutsja praviteli, odna obschestvennaja formatsija smenjaet druguju, po vsem napravlenijam nastupaet progress, a polozhenie cheloveka v nevole v Rossii, kak bylo, tak i ostaetsja sinonimom bedy i boli, temoj, izmereniem, gde pereplelis nespravedlivost, unizhenie, a podchas i smertelnaja opasnost. Davnjaja narodnaja mudrost pro «sumu i pro tjurmu» ne terjaet svoej aktualnosti i v dvadtsat pervom veke. Kak vyzhit v nevole? Kak, ne prosto vyzhit, no i ostatsja pri etom chelovekom? Kogo pri etom vybirat v sojuzniki i nastavniki? Kak stroit otnoshenija s temi, s kem prikhoditsja delit prostranstvo nevoli, i s temi, kto upolnomochen gosudarstvom obespechivat porjadok na etom prostranstve? Eti temy — glavnye dlja Borisa Zemtsova.
