Герои этой книги - люди, которые были в ГУЛАГе, том, сталинском, которым мы все сейчас друг друга пугаем. Одни из них сидели там по политической 58-й статье ("Антисоветская агитация"). Другие там работали - охраняли, лечили, конвоировали. Среди наших героев есть пианистка, которую посадили в день начала войны за "исполнение фашистского гимна" (это был Бах), и художник, осужденный за "попытку прорыть тоннель из Ленинграда под мавзолей Ленина". Есть профессора МГУ, выедающие перловую крупу из чужого дерьма, и инструктор служебного пса по кличке Сынок, который учил его ловить людей и подавать лапу. Есть девушки, накручивающие волосы на папильотки, чтобы ночью вылезти через колючую проволоку на свидание, и лагерная медсестра, уволенная за любовь к зэку. В этой книге вообще много любви. И смерти. Доходяг, объедающих грязь со стола в столовой, красоты музыки Чайковского в лагерном репродукторе, тяжести кусков урана на тачке, вкуса первого купленного на воле пряника. И боли, и света, и...
Geroi etoj knigi - ljudi, kotorye byli v GULAGe, tom, stalinskom, kotorym my vse sejchas drug druga pugaem. Odni iz nikh sideli tam po politicheskoj 58-j state ("Antisovetskaja agitatsija"). Drugie tam rabotali - okhranjali, lechili, konvoirovali. Sredi nashikh geroev est pianistka, kotoruju posadili v den nachala vojny za "ispolnenie fashistskogo gimna" (eto byl Bakh), i khudozhnik, osuzhdennyj za "popytku proryt tonnel iz Leningrada pod mavzolej Lenina". Est professora MGU, vyedajuschie perlovuju krupu iz chuzhogo derma, i instruktor sluzhebnogo psa po klichke Synok, kotoryj uchil ego lovit ljudej i podavat lapu. Est devushki, nakruchivajuschie volosy na papilotki, chtoby nochju vylezti cherez koljuchuju provoloku na svidanie, i lagernaja medsestra, uvolennaja za ljubov k zeku. V etoj knige voobsche mnogo ljubvi. I smerti. Dokhodjag, obedajuschikh grjaz so stola v stolovoj, krasoty muzyki Chajkovskogo v lagernom reproduktore, tjazhesti kuskov urana na tachke, vkusa pervogo kuplennogo na vole prjanika. I boli, i sveta, i...
