Кир Булычев - вторая величина в отечественной фантастике XX века после братьев Стругацких. Несколько поколений читателей выросло на его книгах, а первая читательская любовь долговечна и с годами не остывает. Основатель Великого Гусляра, крестный папа Алисы Селезневой, девочки из будущего Земли, летописец трудов и дней доктора Павлыша и его друзей из экипажа межпланетного звездолета "Сегежа", лоцман на реке Хронос, соединяющей во времени разные берега России, - Кир Булычев многомерен, как сама жизнь, в его литературной вселенной есть место и шутливому розыгрышу, и едкой, беспощадной иронии, и мудрости ученого и провидца. Есть еще в российской глубинке удивительные места. Полуехтовы Ручьи, например, - затерявшийся в глухих уральских лесах поселок. Медведи здесь по утрам стреляют из древней пушки, ручной ворон говорит по-латыни, а малина величиной с яблоко. А еще есть в нем Царицын ключ - легендарный источник с живой водой... Сюда-то и прибывает фольклорная экспедиция, чтобы с головой окунуться во всю эту волшебную круговерть ("Царицын ключ"). Ну как, скажите, не отказаться, когда сосед-ученый предлагает вам чудесную сыворотку, способную сделать из вас, вполне заурядной личности, обремененной к тому же букетом различных комплексов, или выдающегося спортсмена, или гениального живописца - короче, кого угодно, в зависимости от личных пристрастий. Вот и герой повести "Умение кидать мяч" не устоял перед соблазном и согласился...
Kir Bulychev - vtoraja velichina v otechestvennoj fantastike XX veka posle bratev Strugatskikh. Neskolko pokolenij chitatelej vyroslo na ego knigakh, a pervaja chitatelskaja ljubov dolgovechna i s godami ne ostyvaet. Osnovatel Velikogo Gusljara, krestnyj papa Alisy Seleznevoj, devochki iz buduschego Zemli, letopisets trudov i dnej doktora Pavlysha i ego druzej iz ekipazha mezhplanetnogo zvezdoleta "Segezha", lotsman na reke Khronos, soedinjajuschej vo vremeni raznye berega Rossii, - Kir Bulychev mnogomeren, kak sama zhizn, v ego literaturnoj vselennoj est mesto i shutlivomu rozygryshu, i edkoj, besposchadnoj ironii, i mudrosti uchenogo i providtsa. Est esche v rossijskoj glubinke udivitelnye mesta. Poluekhtovy Ruchi, naprimer, - zaterjavshijsja v glukhikh uralskikh lesakh poselok. Medvedi zdes po utram streljajut iz drevnej pushki, ruchnoj voron govorit po-latyni, a malina velichinoj s jabloko. A esche est v nem Tsaritsyn kljuch - legendarnyj istochnik s zhivoj vodoj... Sjuda-to i pribyvaet folklornaja ekspeditsija, chtoby s golovoj okunutsja vo vsju etu volshebnuju krugovert ("Tsaritsyn kljuch"). Nu kak, skazhite, ne otkazatsja, kogda sosed-uchenyj predlagaet vam chudesnuju syvorotku, sposobnuju sdelat iz vas, vpolne zaurjadnoj lichnosti, obremenennoj k tomu zhe buketom razlichnykh kompleksov, ili vydajuschegosja sportsmena, ili genialnogo zhivopistsa - koroche, kogo ugodno, v zavisimosti ot lichnykh pristrastij. Vot i geroj povesti "Umenie kidat mjach" ne ustojal pered soblaznom i soglasilsja...
