Кто, как и почему организует похороны в современной России? Какие теневые схемы царят на рынке ритуальных услуг? Почему покраска оградок, уборка могил и ремонт памятников пришли на смену традиционному поминальному обряду? И что вообще такое русские похороны? Чтобы ответить на эти вопросы, социальный антрополог Сергей Мохов выступил в роли включенного наблюдателя, собрал обширный полевой материал и описал функционирование отечественного ритуального рынка. Впрочем, объективистскими методами автор ограничиваться не стал: он знакомит читателя и с личной историей - мортальной хроникой собственной семьи.Тяжелая поступь русской смерти знакома каждому: кто не слышал историй о нечистых на руку работниках морга, ничейных сельских кладбищах, которые на поверку оказываются землями сельхозназначения, о трупах, лежащих на полу морга и гниющих в катафалках и т. д. Не исключено, что хаос - второе имя нашей похоронной индустрии, но как она стала такой, кому выгодна ее вечная дисфункциональность и, наконец, почему она все-таки работает?
Kto, kak i pochemu organizuet pokhorony v sovremennoj Rossii? Kakie tenevye skhemy tsarjat na rynke ritualnykh uslug? Pochemu pokraska ogradok, uborka mogil i remont pamjatnikov prishli na smenu traditsionnomu pominalnomu obrjadu? I chto voobsche takoe russkie pokhorony? Chtoby otvetit na eti voprosy, sotsialnyj antropolog Sergej Mokhov vystupil v roli vkljuchennogo nabljudatelja, sobral obshirnyj polevoj material i opisal funktsionirovanie otechestvennogo ritualnogo rynka. Vprochem, obektivistskimi metodami avtor ogranichivatsja ne stal: on znakomit chitatelja i s lichnoj istoriej - mortalnoj khronikoj sobstvennoj semi.Tjazhelaja postup russkoj smerti znakoma kazhdomu: kto ne slyshal istorij o nechistykh na ruku rabotnikakh morga, nichejnykh selskikh kladbischakh, kotorye na poverku okazyvajutsja zemljami selkhoznaznachenija, o trupakh, lezhaschikh na polu morga i gnijuschikh v katafalkakh i t. d. Ne iskljucheno, chto khaos - vtoroe imja nashej pokhoronnoj industrii, no kak ona stala takoj, komu vygodna ee vechnaja disfunktsionalnost i, nakonets, pochemu ona vse-taki rabotaet?
