По дыму выварки, подымавшемуся над крышами сараев, жители Бобруйска узнавали о том, что заботливый муж Фаины Лазаревны приступил к выполнению своих супружеских обязанностей. А то, что эти обязанности заключались исключительно в стирке постельного белья, в этом местные остряки были уверены на все сто. О, у бобруйчан было много знаков, раскрывающих секреты жизненного уклада соседей! Как Витебск для Шагала с его летящими по небу влюбленными, так Бобруйск для Бориса Шапиро-Тулина стал городом-метафорой, в котором чувства тамошних обитателей оголены до предела, а смешное и ужасное существуют не просто рядом, но легко и незаметно переходят друг в друга.
Po dymu vyvarki, podymavshemusja nad kryshami saraev, zhiteli Bobrujska uznavali o tom, chto zabotlivyj muzh Fainy Lazarevny pristupil k vypolneniju svoikh supruzheskikh objazannostej. A to, chto eti objazannosti zakljuchalis iskljuchitelno v stirke postelnogo belja, v etom mestnye ostrjaki byli uvereny na vse sto. O, u bobrujchan bylo mnogo znakov, raskryvajuschikh sekrety zhiznennogo uklada sosedej! Kak Vitebsk dlja Shagala s ego letjaschimi po nebu vljublennymi, tak Bobrujsk dlja Borisa Shapiro-Tulina stal gorodom-metaforoj, v kotorom chuvstva tamoshnikh obitatelej ogoleny do predela, a smeshnoe i uzhasnoe suschestvujut ne prosto rjadom, no legko i nezametno perekhodjat drug v druga.
