Elected the architectural book of the year by the International Artbook and Film Festival in Perpignan, France, Frederic Chaubin's Cosmic Communist Constructions Photographed explores 90 buildings in 14 former Soviet Republics. Each of these structures expresses what Chaubin considers the fourth age of Soviet architecture, an unknown burgeoning that took place from 1970 until 1990.Contrary to the 1920s and 1950s, no "school" or main trend emerges here. These buildings represent a chaotic impulse brought about by a decaying system. Taking advantage of the collapsing monolithic structure, architects went far beyond modernism, going back to the roots or freely innovating. Some of the daring ones completed projects that the Constructivists would have dreamt of (Druzhba Sanatorium, Yalta), others expressed their imagination in an expressionist way (Palace of Weddings, Tbilisi). A summer camp, inspired by sketches of a prototype lunar base, lays claim to Suprematist influence (Prometheus youth camp, Bogatyr). Then comes the "speaking architecture" widespread in the last years of the USSR: a crematorium adorned with concrete flames (Crematorium, Kiev), a technological institute with a flying saucer crashed on the roof (Institute of Scientific Research, Kiev), a political center watching you like Big Brother (House of Soviets, Kaliningrad).
In their puzzle of styles, their outlandish strategies, these buildings are extraordinary remnants of a collapsing system.In their diversity and local exoticism, they testify both to the vast geography of the USSR and its encroaching end of the Soviet Union, the holes in a widening net. At the same time, they immortalize many of the ideological dreams of the country and its time, from an obsession with the cosmos to the rebirth of identity.
***
Brutalistische Architektur, lange Zeit gering schätzt und erst in jüngster Zeit von einer jungen, netzaffinen Generation von Architektur-Aficionados neu entdeckt, war ein weltweites Phänomen, hat aber seine wohl wunderlichsten Betonblüten im ehemaligen Ostblock getrieben. Während mehrerer Reisen durch Osteuropa spürte der französische Publizist Frédéric Chaubin in zumeist peripheren Regionen des ehemaligen Sowjetimperiums architektonische Kolosse auf, die wie Kulissen zu Science-Fiction-Filmen erscheinen. Jenseits der genormten, staatlichen Sowjetmoderne scheinen sie durch ihren Nonkonformismus, ihre stilistische Vielfalt und regionale Extravaganz das Auseinanderbrechen der UdSSR bereits vorwegzunehmen.
Ihre Architekten nutzten die Freiräume, die durch das Bröckeln der monolithischen Staatsstruktur entstanden: Sie gingen weit über den Modernismus hinaus und fanden zu den Wurzeln des freien Erfindens zurück. Die Wagemutigsten schufen Projekte, von denen die Konstruktivisten nur träumen konnten (Druschba Sanatorium, Jalta), andere zeigten ihre Fantasie auf expressionistische Weise (Hochzeitspalast, Tiflis). Ein Sommercamp, inspiriert durch Modellskizzen einer Mondbasis, offenbart suprematistische Einflüsse (Prometheus-Jugendlager, Bogatyr). Auch die sprechende Architektur war in den letzten Jahren der UdSSR weit verbreitet: Chaubin fand in Kiew ein Krematorium, das mit Betonflammen verziert war, und ein Forschungsinstitut mit einer abgestürzten fliegenden Untertasse auf dem Dach. Das „Haus der Sowjets“ in Kaliningrad wiederum scheint den Betrachter wie Big Brother zu beobachten.Der eklektische Stilmix spiegelt die ideologischen Träume jener Zeit wider – von der Weltraumbesessenheit bis zur Neuerfindung der eigenen Identität. Er zeigt auch die ungeheure Weite der UdSSR und wie lokale Entwicklungen manch exotische Wendung nahmen, bevor sie das Ende des Landes mit herbeiführten.
Фредерик Шобен. «CCCP»
Книга Фредерика Шобена «Архитектурные шедевры CCCP», выбранная Международным фестивалем «Artbook» лучшей книгой года и названная «Film Festival» в Перпиньяне во Франции архитектурной книгой года, исследует 90 зданий в 14 бывших советских республиках.
Каждая из этих структур выражает то, что Шобен считает четвертой эпохой советской архитектуры, неизвестным расцветом, который имел место с 1970 по 1990 год. В отличие от 1920-х и 1950-х годов здесь не возникает никакой «школы» или основного направления. Эти здания представляют собой хаотический импульс, вызванный распадающейся системой. Воспользовавшись разрушающейся монолитной структурой, архитекторы вышли далеко за рамки модернизма, вернувшись к истокам или свободно вводя новшества. Одни смельчаки реализовали проекты, о которых мечтали конструктивисты (санаторий «Дружба», Ялта), другие выразили свое воображение в экспрессионистской манере (Дворец бракосочетаний, Тбилиси). Летний лагерь, вдохновленный эскизами прототипа лунной базы, претендует на супрематическое влияние (молодежный лагерь «Прометей», Богатырь). Затем идет распространенная в последние годы СССР «говорящая архитектура»: крематорий, украшенный бетонным пламенем (Крематорий, Киев), технологический институт с разбившейся на крыше летающей тарелкой (Институт научных исследований, Киев), политический центр наблюдает за тобой как Большой Брат (Дом Советов, Калининград).
В своей головоломке стилей, в их необычном исполнении, эти здания представляют собой удивительные остатки рухнувшей системы, многообразной и впитавшей в себя обширную географию СССР. В то же время они увековечивают многие идеологические мечты страны и своего времени, от одержимости космосом до возрождения идентичности.
Frederik Shoben. «CCCP»
Kniga Frederika Shobena «Arkhitekturnye shedevry CCCP», vybrannaja Mezhdunarodnym festivalem «Artbook» luchshej knigoj goda i nazvannaja «Film Festival» v Perpinjane vo Frantsii arkhitekturnoj knigoj goda, issleduet 90 zdanij v 14 byvshikh sovetskikh respublikakh.
Kazhdaja iz etikh struktur vyrazhaet to, chto Shoben schitaet chetvertoj epokhoj sovetskoj arkhitektury, neizvestnym rastsvetom, kotoryj imel mesto s 1970 po 1990 god. V otlichie ot 1920-kh i 1950-kh godov zdes ne voznikaet nikakoj «shkoly» ili osnovnogo napravlenija. Eti zdanija predstavljajut soboj khaoticheskij impuls, vyzvannyj raspadajuschejsja sistemoj. Vospolzovavshis razrushajuschejsja monolitnoj strukturoj, arkhitektory vyshli daleko za ramki modernizma, vernuvshis k istokam ili svobodno vvodja novshestva. Odni smelchaki realizovali proekty, o kotorykh mechtali konstruktivisty (sanatorij «Druzhba», Jalta), drugie vyrazili svoe voobrazhenie v ekspressionistskoj manere (Dvorets brakosochetanij, Tbilisi). Letnij lager, vdokhnovlennyj eskizami prototipa lunnoj bazy, pretenduet na suprematicheskoe vlijanie (molodezhnyj lager «Prometej», Bogatyr). Zatem idet rasprostranennaja v poslednie gody SSSR «govorjaschaja arkhitektura»: krematorij, ukrashennyj betonnym plamenem (Krematorij, Kiev), tekhnologicheskij institut s razbivshejsja na kryshe letajuschej tarelkoj (Institut nauchnykh issledovanij, Kiev), politicheskij tsentr nabljudaet za toboj kak Bolshoj Brat (Dom Sovetov, Kaliningrad).
V svoej golovolomke stilej, v ikh neobychnom ispolnenii, eti zdanija predstavljajut soboj udivitelnye ostatki rukhnuvshej sistemy, mnogoobraznoj i vpitavshej v sebja obshirnuju geografiju SSSR. V to zhe vremja oni uvekovechivajut mnogie ideologicheskie mechty strany i svoego vremeni, ot oderzhimosti kosmosom do vozrozhdenija identichnosti.
