"Дамские романы" были популярны во все времена, ведь трагические и счастливые истории отношений, описанные на страницах этих книг, всегда трогали душу и заставляли плакать или улыбаться миллионы читательниц во всем мире. Э. Вернер (псевдоним немецкой писательницы Элизабет Бюрстенбиндер), произведения которой пользовались огромным успехом в конце XVIII - начале XIX столетия, современники называли "бесспорной хозяйкой женского чтения" и мастером "дамского романа". Предлагаемая вашему вниманию книга "Архистратиг Михаил" написана, как и все произведения Э. Вернер, очень увлекательно, атмосферно и самобытно, а помимо любовной в ней присутствует еще и детективная линия. Действие романа переносит нас в XIX век. Генерал Штейнрюк поддерживал в своей семье те же порядки, что и среди своих армейских подчиненных - беспрекословное повиновение и дисциплина. Но его дочь Луиза, его любимица и гордость, столь же волевая, решительная и непреклонная, как и он сам, разбила ему сердце, став женой отъявленного проходимца и перечеркнув все отношения с родными и свое блестящее будущее ради крайне сомнительного, по мнению отца, чувства.
"Damskie romany" byli populjarny vo vse vremena, ved tragicheskie i schastlivye istorii otnoshenij, opisannye na stranitsakh etikh knig, vsegda trogali dushu i zastavljali plakat ili ulybatsja milliony chitatelnits vo vsem mire. E. Verner (psevdonim nemetskoj pisatelnitsy Elizabet Bjurstenbinder), proizvedenija kotoroj polzovalis ogromnym uspekhom v kontse XVIII - nachale XIX stoletija, sovremenniki nazyvali "besspornoj khozjajkoj zhenskogo chtenija" i masterom "damskogo romana". Predlagaemaja vashemu vnimaniju kniga "Arkhistratig Mikhail" napisana, kak i vse proizvedenija E. Verner, ochen uvlekatelno, atmosferno i samobytno, a pomimo ljubovnoj v nej prisutstvuet esche i detektivnaja linija. Dejstvie romana perenosit nas v XIX vek. General Shtejnrjuk podderzhival v svoej seme te zhe porjadki, chto i sredi svoikh armejskikh podchinennykh - besprekoslovnoe povinovenie i distsiplina. No ego doch Luiza, ego ljubimitsa i gordost, stol zhe volevaja, reshitelnaja i nepreklonnaja, kak i on sam, razbila emu serdtse, stav zhenoj otjavlennogo prokhodimtsa i perecherknuv vse otnoshenija s rodnymi i svoe blestjaschee buduschee radi krajne somnitelnogo, po mneniju ottsa, chuvstva.
