Цикл лекций о знаменитом романе Сервантеса "Дон Кихот", прочитанный крупнейшим русско-американским писателем XX века Владимиром Набоковым в Гарвардском университете в 1952 году и изданный посмертно отдельной книгой в 1983-м, дополняет его известные лекционные курсы по русской и зарубежной литературе для студентов колледжа Уэлсли и Корнеллского университета. Проницательный, дотошный и вызывающе необъективный исследователь, всегда с удовольствием оспаривавший общепринятые мнения и избитые истины, Набоков виртуозно ниспровергает (и вместе с тем убедительно подтверждает) культурную репутацию Дон Кихота - "рыцаря печального образа", сложившуюся за четыре с половиной столетия. В его трактовке произведение Сервантеса - это "грубая старая книжка", полная "безжалостной испанской жестокости", а ее заглавный герой - не только жертва издевок и унижений со стороны враждебного мира, но и мишень для скрытой читательской насмешки. При этом, по мысли Набокова, в восприятии последующих поколений Дон Кихот перерос роль жалкого, беспомощного шута, изначально отведенную ему автором, и стал символом возвышенного и святого безумия, олицетворением благородного одиночества, бескорыстной доблести и истинного гуманизма, сама же книга превратилась в "благонравный и причудливый миф" о соотношении видимости и реальности.
Tsikl lektsij o znamenitom romane Servantesa "Don Kikhot", prochitannyj krupnejshim russko-amerikanskim pisatelem XX veka Vladimirom Nabokovym v Garvardskom universitete v 1952 godu i izdannyj posmertno otdelnoj knigoj v 1983-m, dopolnjaet ego izvestnye lektsionnye kursy po russkoj i zarubezhnoj literature dlja studentov kolledzha Uelsli i Kornellskogo universiteta. Pronitsatelnyj, dotoshnyj i vyzyvajusche neobektivnyj issledovatel, vsegda s udovolstviem osparivavshij obscheprinjatye mnenija i izbitye istiny, Nabokov virtuozno nisprovergaet (i vmeste s tem ubeditelno podtverzhdaet) kulturnuju reputatsiju Don Kikhota - "rytsarja pechalnogo obraza", slozhivshujusja za chetyre s polovinoj stoletija. V ego traktovke proizvedenie Servantesa - eto "grubaja staraja knizhka", polnaja "bezzhalostnoj ispanskoj zhestokosti", a ee zaglavnyj geroj - ne tolko zhertva izdevok i unizhenij so storony vrazhdebnogo mira, no i mishen dlja skrytoj chitatelskoj nasmeshki. Pri etom, po mysli Nabokova, v vosprijatii posledujuschikh pokolenij Don Kikhot pereros rol zhalkogo, bespomoschnogo shuta, iznachalno otvedennuju emu avtorom, i stal simvolom vozvyshennogo i svjatogo bezumija, olitsetvoreniem blagorodnogo odinochestva, beskorystnoj doblesti i istinnogo gumanizma, sama zhe kniga prevratilas v "blagonravnyj i prichudlivyj mif" o sootnoshenii vidimosti i realnosti.
