Затягивающая жутковатая проза Артёма Серебрякова заставляет вспомнить и о Кафке, и о Сологубе, и даже иногда о Мамлееве — но у него собственный голос, не похожий ни на какой другой. В этой книге задувают экзистенциальные сквозняки, а из каждой складки языка лезет какая-нибудь чертовщина — так писал бы Дэвид Линч, если бы он был молодым русским писателем.
Zatjagivajuschaja zhutkovataja proza Artjoma Serebrjakova zastavljaet vspomnit i o Kafke, i o Sologube, i dazhe inogda o Mamleeve — no u nego sobstvennyj golos, ne pokhozhij ni na kakoj drugoj. V etoj knige zaduvajut ekzistentsialnye skvoznjaki, a iz kazhdoj skladki jazyka lezet kakaja-nibud chertovschina — tak pisal by Devid Linch, esli by on byl molodym russkim pisatelem.
